унюхал, Мухтар! — раздраженно повернулся тот.

Не знаю, чем бы это закончилось, но из шахты лифта раздалось шуршание — кабина пришла в движение. Это услышал не только я, но и комендант. Косорылый резко обернулся, подозвал пса.

— Мухтар, ко мне!

Кавказец нехотя повиновался и, фыркнув, побежал к хозяину. Дрессированная псина. Не знаю, кто мог ехать в лифте (если только не воскрес в своем костюме связной, хотя тому красавцу лифт без надобности), но я воспользовался шансом по-своему. Приоткрыл дверь и в открывшуюся щелочку позвал Дуду.

— Чи-чи.

Сосед был занят тем же самым, на чём я его оставил — искал пятый угол. С серьезной миной ходил между кроватями. Заслышав меня, ломанулся к двери, и я тотчас вручил ему Лапика в одну руку, а нож в другую. Хомяк очухался, но выглядел все еще неважнецки. Сначала у Дуды блеснули глаза при виде ножа, но тут же при виде ушатанного питомца на лоб поползли брови.

— Какого…

— Просто заткнись.

И я захлопнул перед соседом дверь. То, что у лифта стоит Косорылый, он увидел, и только поэтому не попытался снова открыть дверь. Благо на это у Дуды хватило мозгов.

— Так, молодежь, сдрыснули в комна…

Дверцы лифта начали разъезжаться. Я впервые увидел Косорылого в деле. Резким взмахом он оголил лезвие клинка на своей трости, кавказца взял за ошейник — и прильнул к стенке, чтобы его не было видно из кабины. Только кого он там собрался кромсать? Первые мысли о нежданных гостях укрепились, и я не без интереса заглянул в открывшуюся кабину. Оттуда вышел один из наших соседей-кандидатов. Конопатый пацан с собранной в пучок копной рыжих волос. Торс оголен, рубашка висит на плече, на шее –красные отметины губной помады. Гордый, как главная обезьяна в вольере. Он увидел нас и подмигнул.

— Горячие у нас девочки — проверен…

Не договорил, потому что тут же проглотил язык. Комендант приставил к его шее лезвие. По этажу пронесся звук тяжело сглатываемой слюны. И через секунду — слова коменданта.

— Ты-ы-ы, Краснявский! Морковку тебе в задницу! Я ж тебя, дурака, чуть на куски не порубил!

Выглядел Краснявский напуганным, явно не ожидал такой «теплой» встречи. Лезвие клинка коменданта застыло в сантиметре от его шеи. Что сказать, парню действительно повезло. Будь я на месте коменданта — и торчать клинку из глотки. Но и Викентий Самуилович был силой грозной, его железные руки не дрогнули.

— Простите, извините… — зашептал конопатый.

— Я тебе устрою «извините», олух царя небесного! — Косорылый затряс протезом перед его лицом.

Дежурный смекнул, что надо сваливать, пока ходят пароходы, и попятился к дверям своей комнаты. Тем более, вроде как, сам комендант велел расходиться… Конопатый зыркнул на лезвие трости, втянул голову в плечи.

— Такого больше не повторится, товарищ комендант.

— Не повторится… — Косорылый опустил трость и проскрежетал: — Еще раз, и я тебе причиндал вместе с шарами отрежу.

Казалось, что конопатого теперь не ждёт ничего хорошего, но Косорылый только погрозил пальцем и махнул рукой.

— Быстро все разошлись по комнатам!

Конопатый, не веря своему счастью, прошмыгнул по коридору. Дежурант тоже свалил, примерно с теми же смешанными чувствами. Ну а мне далеко идти не пришлось — вот она дверь, за спиной. Надо сматывать удочки, пока такая лафа.

— А тебя, Вронский, я попрошу остаться! — раздался вкрадчивый голос Косорылого из-за спины.

Вот же блин… Я медленно обернулся, подготавливая как можно более невозмутимое выражение лица — мол, я не я, и хата не моя.

— Иди сюда, голубчик, — Косорылый смотрел на мою засунутую в карман руку.

Хлопнули двери комнат — дежуранту и конопатому удалось уйти. Я подошел к коменданту, пытаясь разглядеть в застывшей маске его лица какое-то настроение. Все таки жуткая у него рожа, тут ни дать, ни взять.

— Спрашивайте, товарищ комендант!

Бионический протез скользнул в карман пиджака, оттуда появилась потерянная пуговица. Красные огоньки в глазах Косорылого мерно горели.

— Не знаешь, кто обронил?

Я посмотрел поочередно на рукава и всплеснул руками.

— Упс… похоже, моя! — как можно правдоподобнее изобразив удивление, заверил я и доброжелательно улыбнулся: — Наверное, обронил, когда в столовой у меня с милостивыми государями вышло непонимание. Спасибо, что нашли, это мой единственный пиджак.

С этими словами я потянулся за пуговицей, но комендант поспешил поднять руку.

— Наверное, — сухо прошелестело из динамика. — Пойдем-ка поговорим, кандидат.

— Пойдемте, надоело сидеть в четырех стенах.

Прямо Косорылый ни в чем меня не обвинял, но тональность явно говорила о том, что в беседе меня не может ждать ничего хорошего. Мы зашли в лифт, и, пока дверцы закрывались, я увидел выглядывающего из щелки двери Дуду. Сосед был серьезно напуган и выглядел как бледная поганка. Чтобы хоть как-то успокоить паренька, я незаметно для коменданта ему подмигнул. Не знаю, успокоило ли это соседа, потому что дверцы лифта закрылись. Ну да ладно, это мне теперь отдуваться перед Косорылым, а он пусть хомяка отхаживает.

Пока ехали, кавказец принялся меня обнюхивать, искал Лапика. Повезло, что хомяк остался в комнате. Комендант не подавал виду, но внимательно наблюдал за происходящим.

Кабина прибыла на второй этаж, пока ехали, ни я, ни Косорылый не проронили и слова.

— Прошу, Марк, на выход, — комендант жестом показал, чтобы я выходил первый.

Возможно, решил проверить, как я сориентируюсь. Я спорить не стал — вышел, сделал шаг в сторону и замер, давая понять, что не знаю, в какой стороне кабинет и куда мы вообще идем. Косорылый это «съел» и подвел меня к знакомым дверям. Первым пригласил меня зайти, я не отказался.

В кабинете никто не успел прибраться. Я никак не отреагировал на бардак, следуя легенде, что прежде мне здесь не доводилось бывать. Мало ли, может, товарищ Косорылый любит беспорядок?

Дверь за спиной закрылась — Косорылый зашел следом.

— Можешь взять стул, — он кивнул на валявшуюся на полу табуретку.

Сам подошел к столу с той стороны, где когда-то висела картина (успешно мной разбитая), небрежно смахнул осколки стекла с кресла и со стола, уселся. Я обратил внимание, что мой «сюрприз» в виде одежды связного, оставленный для запутывания следов, куда-то исчез.

— Прошу простить за беспорядок, — наконец, сказал комендант после нескольких секунд гляделок.

— Это вы у нас в комнате не были. О чем хотели поговорить? — я приподнял бровь, предлагая