Шрифт:
Закладка:
Когда писал постскриптум, ощутил слабый укол совести. Слегка покопавшись в себе, понял, что всё из-за сегодняшней ночи. Да, у меня с Наташей ничего серьёзного не было и ещё неизвестно, будет ли. Но всё-таки она считалась моей девушкой… Нет, не так. Я сам считал её своей девушкой, вот что главное. Точнее, надеялся, что когда-нибудь она таковой станет. А тут — на тебе. Воздушная гимнастка. Мало того, что по сравнению с Наташей практически старуха, так ещё и американка. То есть женщина из страны идеологического противника. Нехорошо.
Как же нехорошо, если было хорошо, сказал внутренний голос. А ну-ка быстро прекратил рефлексировать.
Вздохнув, я вложил письмо родителям в пустой конверт, его вместе с письмом Толяну — в другой, написал печатными буквами по-английски адрес доставки. Подумал. Достал письмо Толяну и дописал, чтобы он не удивлялся обратному адресу — это для конспирации. Затем вписал обратный адрес: США, Чикаго, Уокиган, Север-Парк авеню, дом тридцать четыре для Сэмюэля Кушнира.
Прости, Сэм, так надо. Я компенсирую, если до тебя докопаются люди из ЦРУ, обещаю.
Заклеил письмо, пошёл к стойке отправки и приёма корреспонденции, за которой в ожидании клиентов читала книжку молодая негритянка в очках.
— Привет!
— Привет, милый.
— Сколько стоит отправить письмо в Советский Союз?
— Советский Союз большой, куда именно?
Надо же, подумал я с уважением, знает географию.
— Узбекистан.
— Сейчас посмотрим, — она полистала какой-то талмуд. — До одной унции — четыре доллара двадцать центов. Доставка от недели до десяти дней.
— Окей, — сказал я. — Отправляем.
Заплатил нужную сумму, она наклеила марки на конверт, я бросил письмо в почтовый ящик, расположенный здесь же и вышел на улицу.
Я говорил, что все маленькие города США похожи друг на друга до зевоты? Позже, объехав изрядную часть страны, я убедился в этом окончательно. Но и сейчас уже начинал понимать, что Ильф и Петров в своей «Одноэтажной Америке» написали правду. Не для туристов эти городки. Впрочем, я и не турист. Я беглец. А беглецу требуется что? Правильно, хорошая спортивная обувь. Вот её и поищем. Благо, что-то нужное купить здесь не проблема — были бы деньги.
Не мудрствуя лукаво, я прогулялся по Хай-стрит — центральной улице Хилсборо — и довольно быстро нашёл магазин спортивных товаров, одежды и обуви.
Вошёл (зазвенел дверной колокольчик) и тут же увидел вчерашнего зрителя, активно принимавшего участие в моём номере, — Чака Дэвиса. Сегодня он был гладко выбрит, причёсан, одет в чистые новые джинсы, рубашку и пуловер. Пахло от него не пивом, а крепким мужским одеколоном и мятной жвачкой, которую он жевал с самым жизнерадостным видом.
— Кого я вижу! — воскликнул он. — Сам Джимми Хокинс собственной персоной. Звезда Circus Smirkus. Привет, Джимми!
— Привет, Чак, — поздоровался я. — Как тесен мир.
— Не знаю насчёт мира, а наш город точно невелик. Чем могу помочь, Джимми?
— Мне нужна хорошая спортивная обувь и спортивный костюм.
— Хорошая и недорогая, как обычно?
— Главное — хорошая. Цена тоже имеет значение, но не на первом месте.
— Тогда бери Adidas, не пожалеешь. И костюм, и кроссовки. Пошли покажу, можешь примерить здесь же.
Я взял предложенный Чаком синий с белым костюм и черные замшевые с тремя белыми полосками кроссовки Adidas Gazelle. Переоделся в кабинке, посмотрел в зеркало. Попрыгал. Отлично, просто отлично. После тяжелых ботинок на ногах словно появились крылышки, как у древнегреческого бога Гермеса, а костюм плотно и мягко облегал тело. В таком заниматься спортом — одно удовольствие. Переоделся обратно, вышел из кабинки.
— Беру, — сказал Чаку. — Сколько?
— Костюм — тридцать пять баксов. Кроссовки — тридцать два.
Я быстро прикинул. После всех трат у меня оставалось пятьсот двадцать пять долларов с мелочью. Нормальная сумма. С учётом, что Мэт обещал аванс, — совсем хорошо. Но показывать, что мне так уж по фигу цена было нельзя.
— Ого, — почесал я в затылке. — Кусается.
— А что не кусается? Зато износу им не будет.
— Как насчёт скидки?
— Это уже со скидкой, Джимми. Опять же, — он подмигнул, — ты выиграл у меня вчера пять баксов. Теперь есть, куда потратить.
Я засмеялся:
— Окей, уговорил. Заверните, сэр.
Вечером мы дали прощальное представление (я показал новый трюк с трапецией, — зрители оценили, судя по аплодисментам). Потом был ужин, и все разошлись по трейлерам — готовиться ко сну и завтрашнему дню, на который были запланированы сборы и отъезд.
Перед сном я пошёл прогуляться в ту самую рощицу на окраине города, за цирком и трейлерной площадкой, где утром делал разминку. Это была даже не рощица, а, скорее, высунувшийся к самому городу и до сих пор не отрубленный людьми язык леса, который обступал город в полумиле отсюда.
Я как раз сидел на поваленном дереве на опушке и любовался яркой Венерой, клонящейся к западу в зелёно-оранжевый закат, когда услышал сзади осторожные шаги.
Шли двое.
Шли не быстро и в полной уверенности, что двигаются бесшумно. Вот пусть в этой уверенности и остаются.
Я сел спиной к Венере, вошёл в орно и пропал для наблюдателей.
[1] lat. ante meridiem — до середины дня.
[2] lat. рost meridiem — после середины дня.
[3] Уильям Шекспир, Песни шута из комедии «Двенадцатая ночь», перевод С. Маршака.
Глава шестнадцатая
Братья Эванс. Ищите его в Денвере. Голому собраться. Дорога и люди. Техас и Калифорния
Земная фантастика — отличная литература. Уже упоминал, что фантастика есть и на Гараде. Но там я не так увлекался ею, как здесь. Поначалу мне казалось, что просто в силу разных обстоятельств земная фантастика развивалась более интересными путями, нежели гарадская. Или даже, что земные фантасты в массе своей талантливее гарадских. Но потом понял, что дело в восприятии. Сколько ни повторяй себе, что ты — взрослый человек, а тело подростка, включая мозг, говорят о другом и корректируют твою самоуверенность. Иногда весьма значительно. Подросток Серёжа Ермолов увлекался фантастикой в большей степени,
