Я подошел к двери, на которой висела табличка (уже без английского дубляжа): «Врачебные курсы повышения квалификации врачей г. Городка». Я едва повернул голову. За спиной стоял шофер. Да какой он, к черту, шофер! Все ясно. Этот человек станет моей тенью. И будет повсюду следовать со мной. Вместе со мной повышать квалификацию, вместе со мной есть, пить, отдыхать и… возможно, жить. Повезло! А на что я рассчитывал?! Ведь мне дали ясно понять – лишние вопросы не задавать. Вот он и убережет меня от лишних вопросов. Спасибо…

Конечно, мое положение не из легких. Но ведь он человек? Я откровенно повернулся к нему. И задал самый безобидный вопрос:

– Мы здесь будем повышать квалификацию?

Он промолчал. Но я успел его разглядеть. Он был очень светлый. Нет, не в том смысле, когда с первого взгляда говорят – это светлый человек. Нет, нет, нет. Он был… В общем, светлые волосы, светлое лицо, светлые глаза, светлые губы, светлая одежда. Как «жигули». Хотя со второго взгляда я понял – он не светлый, а какой-то выгоревший. И волосы, и глаза, и лицо, и одежда. Впрочем, здесь столько солнца, что быть выгоревшим не странно. Ведь солнечный свет действует как на кого. На него, похоже, он действовал преувеличенно. Как на «жигули».

Он осторожно взял меня под локоть и подтолкнул вперед. Мы пошли по длинному коридору и остановились у кабинета с цифрой 8. Не 13! А именно 8. И мне показалось, что даже цифра выбрана совсем не случайно. Восьмерка – бесконечность, что ли? Ну вот! Еще чего не хватало. Сейчас я поверю в нумерологию. А закончу колдовством?.. Мой провожатый еще раз меня подтолкнул, уже настойчивее. И я распахнул дверь.

Это была просторная аудитория. С партами в три ряда. Прямо как в школе. И лишь кафедра для оратора на возвышении заставляла думать, что это не школьный класс, а нечто посерьезнее и повзрослее. В общем, все, как положено для эффективного повышения врачебной квалификации. А еще – в отличие от школы – здесь сидели по парам на партах не мальчик с девочкой, а мальчик с мальчиком и девочка с девочкой. Все просто. Каждый – со своей тенью. Мы уселись за четвертую парту. Мы с моей выгоревшей тенью тоже образовали ненавязчивую пару.

Правда, от школьной или студенческой эту аудиторию отличало одно – молчание. В зале, что называется, царила тишина. Здесь бы, по логике, следовало добавить – пугающая тишина. Но я бы солгал. Это была просто тишина. Скорее, тишина ожидания. Хотя все было не так просто…

Наконец вошел профессор. Он встал на трибуну и просто сказал:

– Я профессор.

Помолчав, добавил:

– Профессор Склифосовский.

По аудитории наконец пронесся легкий шумок. Но не между собой. А каждый «студент» этот шумок создавал поодиночке. Кто-то даже осмелился хихикнуть.

– Почему вы изволите удивляться? Кто-то даже нетактично изволил хихикнуть. Впрочем, это понятно. Склифосовский – это уже имя нарицательное. Ему почему-то из врачей больше всех повезло. Впрочем, есть много нарицательных фамилий. И так легче. Согласитесь, среди вас тоже есть и Аристотели, и Платоны, и Гиппократы. И Цельсы, и Герофилы. Меня вот прозвали – Склифосовский. Знаете, прозвища упрощают жизнь. Их легче запомнить. Но главное – они вполне нам соответствуют. Даже если только по внешнему виду. А впрочем, по внешнему виду они в основном и даются.

В этом профессор, пожалуй, не солгал. Его внешность была копией Склифосовского. И остренькая бородка, и пышные усы. И кругленькие очки. С одной поправочкой. Какому профессору такая внешность не свойственна? Но не всех же называют склифосовскими. Более того – кто не способен сам придумать такую внешность и под ней скрыть свое истинное лицо.

Склифосовский протянул руку вперед. Я другого и не ожидал.

– Господа! Я не буду уделять много времени преамбуле. Поскольку теория и практика, которую вы здесь познаете, не стоит преамбул. И вы многому удивитесь. И многое примите на себя. Так и должно быть. Сегодняшняя лекция будет недолгой и исключительно общего плана. Поскольку каждый из вас должен решить окончательно, где он и с кем.

Так вот. Вы здесь собрались не случайно. И вы все – неслучайные люди. Вы – избранные. И это должно вас согревать, по меньшей мере. Вы должны, обязаны стать сплоченнее и, безусловно, умнее. Но для этого нужна цель. Для любой цели нужна цель. Иначе и невозможно. Вы познаете эту цель. И сами вы есть ничто иное – как цель. Цель всей Земли. И всего нашего общего общества, в котором нам с вами предстоит жить. Конечно, если мы захотим. И эту цель мы будем приближать. Но! Для этого…

Вы должны внимать. Вы не должны поддаваться на чувства. Вы должны изучать. Вы не должны отвлекаться. Впрочем, это и есть основная ваша задача. Внешняя задача…

Профессор сделал паузу. Все ясно. Он условно обозначил наши задачи, вернее, одну главную задачу – ни с кем не вступать в контакт.

– А теперь к главному, – продолжил он. – К тому вопросу, по поводу которого мы здесь собрались. Мы все хотим получить ответ. Не буду впадать в банальности. Вы все образованные люди. И все же. Я напомню, чтобы легче было понять. Вы все прекрасно знаете теорию золотого миллиарда. Эта теория настолько публична, что уже стала притчей во языцех. Или просто сплетней. И многие от нее начинают отмахиваться. В том числе умные люди. И многие в нее перестают верить. В том числе умные люди. Умных я и имею в виду. Каковыми вы и являетесь. Про остальных умолчу. Это проще и легче – если они не верят…

От себя лично хочу заявить. Эта теория есть не что иное, как правда. Истина. С которой нам и придется работать. Если мы хотим сохранить и себя, и нашу планету. А мы, все мы, то есть вы, безусловно, этого искренне желаете.

Итак. Напомню. Золотой миллиард. То количество людей, которые и спасут нашу планету. Остальные четырнадцать миллиардов должны погибнуть. Нет, только умоляю, заранее не паниковать и не впадать в сантименты. Вы же знаете, что на войне погибают. Зачем? Чтобы спасти страну. Или чтобы страну укрепить и прославить. И это оправданно. Здесь же речь о спасении не отдельной страны, а всего, всего мира! Это не просто задача, это сверхзадача. И вы должны ее ясно осознать.

Я понимаю, возникает вопрос: кто те несчастные,