Шрифт:
Закладка:
— Инженер! — Веберн плюнул Гедимину под ноги; его лицо перекосилось. — Лижешь задницы макакам? Хочешь выслужиться⁈
— Heta! — крикнул Гедимин, показывая пустую ладонь. — Ты в своём уме? Мы работаем здесь, забыл уже? Вам дали задание. Так выполняйте его! При чём здесь макаки⁈
— Задание? — Веберн снова сплюнул. — Я работу сделал. Эта байда поставлена — и не падает! Это не моя работа — выверять по миллиметрам, что ты нацарапал на полу. Ты нам не командир, понял?
— Командир, — Гедимин сузил глаза и сдёрнул с пояса ремонтную перчатку. — Это вы ничего не поняли.
«Гедимин, ты идиот,» — запоздало подумал он, когда сарматы шарахнулись в разные стороны, а в его плечо врезалось что-то металлическое и со звоном отлетело на пол. Веберн ударил его в колено, крепко зацепил нижние рёбра — и сам захрипел, расширяющимися глазами глядя на сармата, вдавившего его в стекло. Рамы затрещали.
— Эй, что здесь? — крикнул за спиной Хольгер. — Лиск, твою мать, сюда, скорее!
— Мартышечий… ублюдок… — прохрипел Веберн, пытаясь разжать пальцы Гедимина. Тот крепче прижал его к стеклу и криво ухмыльнулся.
— Будешь выверять по миллиметру? Переставишь печи?
— Да чтоб вам всем… — обречённо выдохнул за его спиной Линкен. — Кто полез к Гедимину?.. Атомщик, пусти его, придушишь!
— Будешь выверять? — свистящим шёпотом спросил ремонтник. Его уже оттаскивали, силой разжимали пальцы. Веберн, схватившись за горло, осел на пол и закашлялся.
— Тихо, тихо, — Лилит придержала Гедимина за плечи и сунула ему под нос флягу с водой. — Всех идиотов не передушишь. Он тебя довёл? А что с рукой?
— Ничего, — сармат сделал большой глоток, вытер с фляги кровь и посмотрел на исцарапанную ладонь. Проволочная конструкция, забытая всеми, валялась на полу, среди оброненных инструментов. Хмурые сарматы, стараясь не смотреть на Гедимина, подбирали их. Один монтажник стоял в стороне, прижимая мокрую ветошь к разбитому лицу.
— Обалденно поработали, — покачала головой Лилит. — Хорошо, хоть стекло цело!
Иджес щёлкнул ногтем по слегка выгнутой раме. Пластичный фрил медленно принимал обычную форму.
С пола поднялся Веберн, подобрал свою конструкцию и плоскогубцы и боком протиснулся мимо инженеров. Линкен, перехватив взгляд Гедимина, встал между ним и помятым монтажником.
— Обед всё? Пойдём. Подгоним кран, будем всё переставлять. Хочешь, сам проследи. Я не знаю, что там важно, что нет. Все будут работать, как я скажу. И Веберн тоже. Убрать его из бригадиров?
Гедимин качнул головой.
— Убрать его из цеха. Он не хочет эту работу. Думает, что мы тут лижем макакам задницы. Пусть идёт лизать что-нибудь другое.
Линкен мигнул, резко выдохнул и медленно развернулся к Веберну.
— Ты что сказал атомщику, пыль метеоритная⁈ Что мы тут делаем⁈ Повтори!
Галерея задребезжала. Гедимин вскинулся, отпрянул в сторону, но ничего опасного не увидел — только Хольгера со стальным прутом в руках, стучащего по рельсам.
— Обед действительно всё, — сказал инженер, откладывая в сторону прут. — Идём вниз. Драться никто не будет. Веберн пойдёт к медикам. Гедимин напишет заявку на другого монтажника. Бригада Веберна тоже хочет уйти?
Сарматы переглянулись. Кто-то едва заметно покачал головой. Все выглядели подавленными, некоторые — напуганными.
— Никто не уходит? — Гедимин смерил их долгим взглядом и повернулся к лестнице. — Тогда работаем.
До конца дня никто не сказал ни слова не по делу — только перебрасывались короткими командами, да грохотал бур, врезающийся в плотную фриловую подложку. Когда рассверленные отверстия залили фриловым уплотнителем, и он застыл, Гедимин подошёл ближе и немигающим взглядом следил, как ставят на место опоры, и как крепят станину к полу. Теперь всё, что стояло на пути конвейера, вытянулось в одну ровную линию, и разметка нигде не выступала из-под неё. Забрав у одного из рабочих ключ, сармат сам закрепил один из анкерных болтов, попытался сдвинуть его и довольно хмыкнул — на этот раз всё было нормально.
— Ясно, — сказал Линкен, проверив крепление. — Иди наверх, атомщик. Здесь я справлюсь.
Гедимин вернулся на смотровую площадку и стоял там, глядя то на гудящий цех, то на подживающие царапины на своей ладони. Ему было досадно. «Мне нравятся эти механизмы. Я хочу, чтобы они работали,» — думал он, мысленно накладывая чертежи поверх опор и разметки. «Нам будут нужны твэлы. Очень скоро.»
18 января 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Прохладный воздух предбанника приятно стекал по разгорячённому телу, и Гедимин не слишком торопился, открывая ячейку под номером «11−1» и разворачивая свёрток с двумя комбинезонами. Душевая была практически пуста — только он и Хольгер. Химик оделся раньше него и стоял теперь у двери, дожидаясь, пока Гедимин разберётся с одеждой.
В ячейке было два комплекта одежды — лёгкий, для работы в отапливаемых помещениях, и тёплый, уличный, с жёстким поясом и креплениями для инструментов. Гедимин отстегнул их и надел поверх лёгкого комбинезона. В непромокаемом пакете рядом с ячейкой лежали вынесенные из цеха инструменты — ремонтная перчатка, «арктус», фонарь и дозиметр, а также рация — Гедимин редко расставался с ней.
— Ну что, сразу на озеро? — спросил Хольгер.
— Иди, я догоню, — отозвался Гедимин, повесив верхний комбинезон на плечо. — Надо зайти в информаторий.
— Может, зайдёшь с озера? Эти смарты хорошо ловят сеть, — напомнил Хольгер, покосившись на свою рацию. Он уже надел уличный комбинезон — в последнее время он часто гулял, не переодеваясь, и говорил, что инженерная униформа нравится ему.
— На смарте неудобно печатать, — ответил Гедимин. — Надо ответить Герберту.
— А! — Хольгер усмехнулся. — Пойдём вместе. Я почитаю новости. Не помешаю?
— Иди, — пожал плечами Гедимин. Он до сих пор слегка волновался, получая письма от учёного с материка, но сарматы,
