Шрифт:
Закладка:
Посмотрев на молчавшего все это время Бэккера, Оскар увидел тайну не меньшую, чем причина существования этого места. Бэккер бродил настороженно, лишь поворачивая голову и замирая в одном положении на минуту-другую, порой даже глазами не двигая — смотря в одну точку. Руки его были опущены, общее состояние недоступно для распознания.
— Что ты знаешь об этой… этом? — Оскар светил фонариком прямо на безжизненное лицо Бэккера, но тот не замечал этого. — Как давно она здесь? Это Опус сделал? Здесь был Осколок?! Зачем тут это помещение?!
С каждым словом Оскар приближался к нему и спрашивал с претензией, откровенно устав от очередных тайн в череде бессмысленных открытий. Ожидание не оправдало себя — Бэккер так ничего и не ответил.
— Идем наверх. — Бэккер посмотрел на него неживыми глазами. — Ты тут не останешься.
Покорное следование удивило Оскара, сам он внимательно оглядывал все и вся, боясь ответа на вопрос: куда исчезла группа Роды?
Уже наверху, вновь в черноте, Оскар познал совершенный недуг, спасение от которого он видит лишь в необъятном желании поговорить с Настей. Осматриваясь вокруг и не видя вообще ничего, он отчетливо понимает — они зашли слишком далеко, чтобы потерять контроль. Если изначальная цель была вроде бы проста, то теперь, помимо пропавшей группы, открылась неизвестно откуда взявшееся помещение с отсутствием видимой причины существования. Весь этот день шел настолько криво и косо, что, казалось, уже ничем не удивить… Но все же ключевое состояло в том, что ранее причины и следствия были продиктованы понятными человеческими желаниями, а ныне все кажется слишком неестественным. Бэккер-то был прав: Оскар и правда хотел выслужиться перед отцом… Но теперь, столкнувшись с необъятным и непредсказуемым, он не хочет перепутать смелость и глупость. Поступивший звонок от Насти испугал его своей неожиданностью.
— Куда вы пропали?!
— Видимо, спутники барахлят, но не это главное. Настя, мы приехали, но тут никого нет. Я не знаю, где…
— Я знаю! — Оскар переглянулся с заинтригованным Бэккером. — Как только все увидите, сразу же за ними! Я в это время иду к твоему отцу и ввожу его в курс дела! Больше я никому не дам умереть!
Настя испугала их своей граничащей с истерикой яростью. Не успел Оскар и слово сказать, как она отключилась. Бэккер подошел ближе в тот момент, как Оскару пришел видеофайл.
Каким бы трудным человеком ни была Рода, что-что, а искренность окупала недостатки, потому что ложь считалась в ее глазах самым страшным преступлением, что не раз рушило дружбу и отношения в ее жизни. Рода никогда не плакала и не показывала слабость, сам Андрей, как отец, с каждым годом все сложнее мог найти с ней язык, а несколько лет назад она и вовсе закрылась от него и всех. Теперь же Оскар знакомился с ней впервые, потому что от того человека не осталось и следа.
Неестественно испуганная Рода снимала себя сама, все время оглядываясь в поиске кого-то за пределами их грузовика. Она была не в кабине, а у двери, снимая весь салон, где горела лишь маленькая лампочка на полу под столом, создавая пугающие тени вокруг. Там же из тени появился Мориц и сел на пол — водитель, механик, технарь на все руки. Он открыл аптечку прямо на полу и, достав медицинскую ленту, обмотал левое предплечье, чтобы остановить кровь, которая так и хлестала сквозь куртку. На его лице были крупные кровоточащие царапины, одна из которых задела левый глаз. Как только он замотал руку, стал обрабатывать лицо и заклеивать царапины. Все происходило быстро, оба старались вести себя тихо, напряжение ощущалось столь четко, будто бы Оскар и Бэккер сейчас там с ними. Рода заговорила через силу, будто бы каждое слово могло убить ее в любой момент:
— Во время раскопок Копатель Шесть столкнулся с неопознанным существом. Признаков интеллекта не обнаружено. Высота метра два, длина два — два с половиной, шириной в метр-полтора. Крепкая шкура с волосяным покровом, четыре опорные конечности, мощная голова с зубастой челюстью. Оно крайне агрессивно, передвигается быстро и выдерживает выстрел из пистолета и винтовки в упор. За счет когтей и сильных мышц оно смогло забраться на высоту в двадцать четыре метра по камням и грунту… Скорость передвижения по прямой около восьмидесяти километров, столько мы успели проехать, пока генератор окончательно не сломался после повреждений этой тварью, которая накинулась на транспорт сразу же, как вылезла из пещеры. Иных особей замечено не было. Сейчас мы застряли в километрах двадцати от Тиши. Тюрьма обладает крепкими стенами и защитой, и она ближе всего к нам. Если получится, мы сможем дойти, но если нет… пожалуйста, похороните меня с отцом.
После этих слов контакт прервался. В звенящей тишине Бэккер подбежал к клетке в пещеру и, приглядевшись, смог увидеть то, чего ранее они не заметили то ли из-за усталости, то ли потому что плохо смотрели: крупные следы от царапин на камнях, немного погнутые опоры клетки с фрагментами шерсти в разных местах. Стоило Оскару также увидеть это, как поступил сигнал о непрочитанных файлах. Это пришло второе сообщение от Насти, пока они смотрели видео, и там было несколько снимков этой самой твари: она вылезла из пещеры, съела того несчастного, кто смог убежать в страхе аж метра на три, неизвестный делает выстрел в тушу, та отворачивается, а потом испачканная свежей кровью волосатая морда накинулась на транспорт — изнутри и был сделан последний снимок.
33
«Больше я никому не дам умереть». Вновь и вновь эти слова питают Настю силой столь большой, сколь и разрушительной. Отринув сомнения, она стремительно движется к генералу с четким и непреклонным требованием дать ей ресурсы для спасения Роды, Морица, Оскара и даже Бэккера. Терять ей уже нечего, какая-либо карьерная перспектива и без того почти потеряла смысл, освободив место для разгорающегося чувства ответственности за своих людей.
Когда они с Томасом наконец-то узнали, где будут происходить переговоры, — в музее государственного блока, — то сразу же
