Ничего не оставалось делать, как затушить огонь, приостановив работу воздушных насосов. Уровень воды на крыше сильно упал, это был признак того, что сгорели балки. С пожаром, впрочем, удалось скоро справиться, но тут и начались главные трудности. Как выкачать воду? Насосами нельзя было многого достичь, потому что дыры на крыше были настолько велики, что воздух просачивался через них с той же быстротой, с какой накачивался. Выкачали воду из шахты, на пару сантиметров понизили ее уровень под крышей рабочей камеры, но сколько ни бились, ничего больше не могли сделать с кессоном.

– Взяло нас отчаяние, – рассказывает Дэнни. – Вчера вечером приходит управляющий О'Коннел и приносит кучу крыс, чтобы они его выручили.

– Как это так? – удивляемся мы.

– Ну да, говорю, крыс. Целую дюжину. «Слушай-ка, Дэнни, – обращается он ко мне, – что я придумал. Выпустим крыс, и они разыщут для нас дыры». И я должен был держать это зверье за головы, пока он привязывал каждой на хвост кусок пакли. Потом этих зверюг спустили в шахту и выпустили воду. Они искали выход, как голубь из Ноева ковчега – землю, но, не находя, возвращались к лестнице. И пошла потеха. Чуть крыса возвращалась, мы ее отталкивали обратно. Так и шло у нас дело. Но вдруг исчезли все крысы. Крысы, знаете, хитрые бестии. Вероятно, они обсудили ситуацию между собой и решили штурмом взять нашу лестницу. Со всех сторон они вдруг бросаются на меня и О'Коннела, который стоит рядом. Палок мы не захватили, и борьба была неравная: пара штиблет против дюжины крыс. Пятерых мы успеваем прибить; остальные пробегают мимо нас и поднимаются вверх по веревке так быстро, что задержать их мы не можем.

– Посмотри, что ты натворил, О'Коннел, – говорю. – Что ты теперь станешь делать? – А он кашляет и ответить не может. А я уж знаю, что надо делатъ. Я добираюсь до воздушного шлюза, боюсь, как бы крысы не прыгнули на меня. Тогда я затворяю нижнюю дверь и стучу Тиму, шлюзному сторожу, чтобы он открыл. А он не знал, что у нас были в мешке крысы, когда нас впускал. Ну, надо было вам видеть глаза Тима, когда он открыл шлюз и думал увидеть мою рожу, а вместо того выпрыгнули семь крыс, крупных словно кошки, и у каждой на хвосте по куску пакли. Он убежал, как ужаленный, звал на помощь и уверял всех, что семь чертей потопили меня и О'Коннела, превратились в крыс и вылетели, как только он открыл шлюз. По крайней мере, час никто не решался подойти к шлюзу и нас выпустить. О'Коннела здорово покусали; он и сегодня еще не поправился. И меня поцарапали. Он показал свои изрядно пораненные шею и руки.

– Ну а теперь я сам кое-что придумал, только бы мне помог кто-нибудь со смекалкой в голове. Билл, ты останешься при шлюзе, а ты, Джим, спустишься со мной исправлять беду.

Билл на такое распределение сил не был согласен и настойчиво добивался иного. Наконец, было решено, что он отправится с нами, а Ларри Доган останется при шлюзе.

– У Ларри тоже есть малость смекалки, – добавляет Дэнни, – да и нечисти он не боится.

Пробило уже одиннадцать, когда мы подошли к шахте. Дэнни не объяснил нам, что он хочет предпринять, но теперь мы начали догадываться. Когда мы вошли в шлюз, он снял одежду и повесил ее на торчащий болт.

– Вы там собираетесь плавать? – спрашиваю с некоторым беспокойством.

– А почему нет? Если крысы плавают, отчего не могу плавать я. У меня есть смекалка, а у них нет.

– А мертвые крысы? – говорю.

– Мертвые мне приятнее живых.

– Ну, жарьте! – говорит Билл. – А нам тоже придется плавать?

– Нет, вы мне будете подавать глину и паклю, когда понадобится.

Мы решили обвязать его канатом и держать за конец, чтобы вытащить в случае необходимости. Спускаемся вниз по лестнице до конца шахты. Зажигаем свечу, так как электричество не горит. При ее колеблющемся свете замечаем, что вода бурлит от сильно накачиваемого воздуха. Она стоит лишь на десять сантиметров ниже крыши, и выше моих сил понять, как человек там, в темноте, сможет плавать, имея возможность дышать только в десятисантиметровом пространстве. А Дэнни между тем уже ныряет. Через минуту выплывает наверх, раздвигая руками воду.

– Полезайте сюда, вода хорошая, – зовет он.

– Ни за что на свете. Наслаждайтесь сами.

– Дай-ка мне пригоршню глины, – требует Дэнни и исчезает, плывя на спине под черной крышей и задевая головой дерево.

Я держал свечу по возможности ближе к воде, чтобы слабый свет доходил до него, и очень осторожно подносил к свече бывшую в руках у меня паклю. Я увидел плавающую мертвую крысу, отвратительное зрелище. Не проронив ни слова, затаив дыхание, прислушиваемся. Слышим кряхтение Дэнни, и вот он снова перед нами.

– Дайте побольше глины! – раздается его голос.

– Залепили дыру?

– А еще бы! Свеча мне не нужна. Не надо свечи. Свеча и пакля здесь плохо уживаются.

Исчезает второй раз в темной глубине, выплывает, однако, скоро оттуда и требует «здоровый кусок пакли». Отыскал большую дыру.

Проделав все это несколько раз, Дэнни отдыхает, а мы замечаем, что вода действительно начала спадать. Ободренный таким успехом, он с удвоенной энергией принимается за свое дело, но спасательную веревку с себя снял, – теперь она, пожалуй, лишняя.

Все очевиднее успех его стараний; вода быстро падает. Вот она уже понизилась на один метр, выступила наружу поперечная балка, на которую мы карабкаемся, чтобы помочь затыкать дыры. После часовой работы все закончено. Каменный грунт освобожден, мы поднимаемся из шахты и поздравляем Дэнни Рока с успехом его смелой затеи. А Дэнни рад возможности надеть сухую одежду. Затем он спешит в землекопную сторожку, кутается в теплое и пьет горячий кофе, чтобы уберечь себя от простуды. А я отправляюсь к телефону и вызываю ночного редактора «Обозрения». Мое сообщение настолько интересно, что редактор делает распоряжение тотчас же его продиктовать по телефону для печати, так чтобы оно могло появиться в утреннем выпуске газеты.