и тридцать лет со дня основания цистерцианской общины в Клерво. За прошедшие годы, как мы уже знаем, Бернард стал главным советником римских пап и европейских монархов. Среди его монахов был не только папа Евгений III — в том же году в Клервоский монастырь был принят и Генрих Французский, родной брат Людовика VII.

Уважительное отношение Бернард заслужил всей своей беспорочной жизнью: в современном ему мире, где многие громко декларировали христианские заповеди, но не соблюдали их, клервоский аббат отличался глубокой набожностью и аскетизмом. Он поистине стал совестью всего западного христианства. Его жизнь — пример как для богатых и сильных мира сего, так и для нищих и сирых. Некоторым современным историкам, отмечающим, что большинство людей ныне безразлично к тому, что ждет их после смерти, Бернард представляется истовым праведником, настоящим фанатиком, убежденным в том, что все люди порочны по природе и потому нуждаются в покаянии. Однако для самого Бернарда — знающего жестокости светской жизни, коррупцию священников и абсолютно уверенного в существовании ада — спасение падших душ было делом само собой разумеющимся и требовавшим всех сил без остатка.

Силы зла, по его мнению, не ограничивались только стремлением к мирскому благополучию и власти, но распространялись на куда более тонкие и чувствительные сферы, связанные с ложными идеями и представлениями. Очень набожный, Бернард к тому же обладал выдающимся интеллектом, и это отмечали все, кто слышал его содержательные проповеди. Он мгновенно распознавал еретические взгляды и беспощадно преследовал тех, кто их высказывал. В 1141 году на Соборе в Сансе он обвинил в ереси известного философа и теолога Пьера Абеляра и добился официального осуждения его рационалистического учения.

В 1145 году, как раз тогда, когда Евгений III инициировал новый крестовый поход, Бернард выступал в провинции Лангедок (Южная Франция) с обличением идей другого популярного проповедника — Анри Лозаннского. Приглашенный разрешить спор между королем Людовиком VII и графом Тибо Шампанским, Бернард сочувственно выслушал молодого монарха. Однако ему не понравилась идея поставить во главе столь важного духовного предприятия светского правителя, и он известил об этом папу Евгения. В результате 1 марта 1146 года тот переиздал свою буллу «Quantum Praedessores», предоставив Бернарду обнародовать ее во Франции.

А 31 марта Людовик VII и другие французские вельможи собрались, как и было договорено, в Везеле на новый совет. Известие о том, что с проповедью выступит сам Бернард Клервоский, привлекло туда его почитателей со всей Франции. Как и в 1095 году, когда на Соборе в Клермонском монастыре выступал Урбан И, церковь Святой Марии Магдалины оказалась слишком мала, чтобы вместить всех желающих. Поэтому на окраине города была построена специальная платформа. Обращение Бернарда, как всегда, произвело впечатление. По окончании проповеди оказалось так много желающих тут же нашить крест на одежду, что Бернарду даже пришлось разрезать свою алую сутану на полоски.

Первым к нему приблизился Людовик VII, а следом — его брат Робер, граф Дреский. Многие из тех, кто последовал в тот памятный день за братьями Капет, фактически шли по стопам своих отцов и дедов — например, Альфонсо-Жордан, граф Тулузский, который родился в то самое время, когда его отец штурмовал Триполи; Гильом, граф Неверский, чей отец участвовал в злополучной экспедиции 1101 года; Тьери, граф Фландрский, и Генрих, наследник графства Фландрия. К ним присоединились Амадей Савойский, Аршамбо Бурбонский и епископы из Лангра, Арраса и Лизе. Несколько дней спустя Бернард написал папе в Рим: «Вы повелели, я исполнил; авторитет повелевшего позволил успешно выполнить порученное… Все города и села теперь опустели. Вы с трудом насчитаете одного мужчину на семь женщин. И везде можно встретить вдов, чьи мужья еще живы».

Бернард выступал с проповедями не только в Везеле. Оттуда он направился на север — в Шалон-на-Марне и далее во Фландрию. А потенциальным новобранцам, с которыми не мог встретиться лично, Бернард отправил послания. Так, жителям Англии он писал:

«Спаситель небесный теряет свои земли, земли, где он явился пред людьми и где более тридцати лет жил среди людей… Всем известно, что ваша земля богата молодыми и сильными мужчинами. Весь мир восхваляет их достоинства, и слава об их отваге на устах у всех…»

Он всячески подчеркивал, что у крестоносцев есть великолепная возможность спасти свои грешные души:

«Теперь у вас есть дело, за которое можно сражаться, не опасаясь за свою душу; победа в такой борьбе принесет вам славу, а умереть за него — подлинное благо.

…Не упустите такую возможность. Примите знак креста — и сразу получите прощение всех грехов, в которых добросердечно покаетесь. Вам не придется тратить много средств, а если примете это со смирением, то обретете Царствие Небесное».

Следует отметить, что подобного воззвания в адрес германских рыцарей не последовало, поскольку папа Евгений хотел, чтобы король Конрад III помог ему в борьбе с норманнским правителем Сицилии Роджером II. Однако по призыву архиепископа Майнцского Бернард направился в при-рейнские области, чтобы прекратить несанкционированные проповеди цистерцианского монаха по имени Рудольф, которые вызвали волну еврейских погромов. До этого Бернард резко осудил зверства погромщиков в своих письменных посланиях: «Евреев нельзя преследовать, убивать и даже изгонять с обжитых мест… Евреи для нас — прежде всего живые слова Писания, ибо всегда напоминают, как страдал Спаситель».

Монах Рудольф был отправлен назад в свой монастырь, однако ажиотаж, разгоревшийся вокруг крестового похода, уже было невозможно погасить. Поэтому было решено подключить и немцев, и Бернард принялся объезжать германские города, оповещая всех о прекрасной возможности искупить грехи. При этом главный акцент он делал именно на духовных выгодах — исключительной возможности избежать наказания за свои прегрешения. И похоже, сам Всевышний решил подтвердить правоту своего верного слуги, совершив целый ряд чудес вслед за его проповедями.

Главная задача Бернарда состояла в том, чтобы убедить Конрада III принять участие в походе. Ни частные совещания, ни официальные обращения не могли заставить Конрада принять крест; свой отказ он объяснял возникшей недавно смутой в германской империи. Первая попытка, предпринятая Бернардом во Франкфурте в ноябре 1146 года, окончилась неудачей, но под Рождество в Шпейере у него появился еще один шанс. Здесь, согласно легенде, он попросил императора представить, как Христос в день Страшного суда попросит его сравнить, что Спаситель сделал для Конрада и что сам Конрад сделал для Спасителя. «О человек, что же я не сделал для тебя из того, что должен был сделать?» Вместо ответа император упал на колени и поклялся встать на защиту