В ИЗО году правитель Антиохии князь Боэмунд II погиб в сражении с большой армией мусульман из Персии, Сирии и Месопотамии под началом эмира Гази. Победитель отослал его забальзамированную голову в качестве подарка багдадскому халифу. Вдова Боэмунда, Алиса Иерусалимская, была средней из трех властолюбивых дочерей Балдуина Буржского и армянской царевны Морфии; ее старшая сестра, Мелисенда, наследница иерусалимского престола, была в тот момент замужем за Фулько Анжуйским. Отцовский трон в Антиохии теперь должна была занять дочь Алисы, Констанция, однако, узнав о смерти мужа, мать решила взять власть в свои руки. Вскоре всем стало понятно, что ее властные амбиции безграничны: лишив собственную дочь законного наследства, она отказала даже своему отцу, королю Балдуину Иерусалимскому, в регентстве над антиохийским престолом. Одновременно Алиса обратилась за помощью к эмиру Зенги, сарацинскому правителю Алеппо и основателю могущественной династии Атабеков.

Однако посланцы вдовствующей княгини были перехвачены королем Балдуином и повешены. Тогда Алиса заблокировала перед отцом все горные проходы в Антиохию — вероятно, рассчитывая на поддержку части местных христиан; однако французские бароны ее не поддержали и открыли перевалы. Со временем отец с дочерью помирились, и Алису выслали в Латакию, на Средиземном море. Однако столь дерзкая непокорность державному отцу, несомненно, ускорила его конец. По возвращении в Иерусалим Балдуин тяжело заболел, а в августе 1131 года официальный хранитель Гроба Господня скончался, успев перед смертью постричься в монахи.

Через пять лет умер и первый Великий магистр тамплиеров Гуго де Пейн. Собравшийся в Иерусалиме капитул избрал его преемником Робера де Краона, известного также под именем Бургундец, который был родом из Анжу, и посему его кандидатуру поддерживал Фулько Анжуйский. Новый магистр снискал авторитет как выдающийся администратор, он не мешкая занялся организационно-финансовым укреплением ордена тамплиеров. Ему удалось добиться дополнительных и исключительных привилегий от папы Иннокентия И, который выпустил в 1339 году специальную буллу — «Omne Datum Optimum».

Эта булла адресована «дорогому сыну Роберу, великому магистру монашеского рыцарства Храма, расположенного в Иерусалиме», и определяет смысл существования ордена. Тамплиеры выводились из-под юрисдикции других священников и подчинялись напрямую папе римскому. Даже патриарх Иерусалимский, которому основатели ордена в свое время приносили клятвы, теперь утрачивал власть над орденом. Папский указ позволял тамплиерам иметь собственные часовни. Булла Иннокентия II также позволяла учредить институт братьев-капелланов для обслуживания Храма, что делало тамплиеров полностью независимыми от местных епископов не только в заморских ближневосточных землях, но и на Западе. Рыцари Храма получили право на взимание десятины, а сами от нее освобождались — ранее таким правом располагал только орден цистерцианцев; они могли устраивать кладбища рядом со своими домами и хоронить там странников и собратьев — подобные права давали большую денежную выгоду. Храмовникам отдавалась вся добыча, захваченная у врагов, за которую они отчитывались только перед своим магистром — его избирал из членов ордена верховный капитул, или собрание, причем без всякого давления со стороны светских властей.

Что же скрывалось за столь щедрыми папскими привилегиями? Иннокентий II, урожденный Грегорио ди Папареши, принадлежал к высшей римской знати. Но его победу на папских выборах опротестовал упорный и опасный соперник, взявший имя Анаклет II, за спиной которого стоял король Сицилии Роджер II. Иннокентий бежал во Францию, где заручился поддержкой Бернарда Клервоского; влияния последнего оказалось достаточным, чтобы Иннокентия поддержали французский король Людовик VI и английский монарх Генрих I. А в Германии немецкое духовенство и короля Лотаря III сумел привлечь на его сторону Норберт, архиепископ Магдебургский. В результате Анаклета II признала только шотландская церковь, а также Аквитания и норманнская Италия.

В 1138 году Анаклет скончался, и на следующий год Иннокентий вернулся в Рим, положив конец восьмилетней схизме. Являлась ли «Omne Datum Optimum» его ответным даром Бернарду Клервоскому за оказанную поддержку? Факт благодарности, конечно, мог иметь место, однако эта булла в дальнейшем получила четкое подтверждение в понтификатах Целестина II и Евгения III — «Milites Templi» (1144) и «Militia Dei» (1145), — и это ясно показывает, что поддержка тамплиеров к этому моменту стала определяющей в политике католических иерархов. Удержание Святой земли превратилось в один из главных приоритетов римского престола независимо от сотрясавших папскую тиару событий. А орден Храма, который вначале держался лишь на харизме нескольких благочестивых рыцарей, превратился в один из инструментов борьбы всего христианского мира с исламом.

Если у кого-то еще оставались сомнения в необходимости помогать заморским территориям, то они должны были отпасть, когда в Европе узнали, что в канун Рождества 1144 года эмир Мосула Имад ад-Дин Зенги захватил и разграбил Эдессу. Осенью следующего года известие об этой трагедии дошло и до вновь избранного папы Евгения III. Выходец из простой итальянской семьи, Евгений одно время пребывал монахом в аббатстве Клерво, привлеченный туда магнетическим словом отца Бернарда, а к моменту своего избрания на папский трон был уже настоятелем цистерцианского дома святых Винченцо и Анастазио недалеко от Рима. Его реакцией на эту потерю христиан на Востоке стала булла «Quantum Praedessores», обращенная к французскому королю Людовику VII и призывавшая его возглавить новый крестовый поход против сарацин.

Впервые во главе крестового похода стал европейский монарх. Людовик был прямым наследником Гуго Калета, избранного франкским королем в 987 году. Унаследовав трон от своего отца Людовика Толстого в возрасте семнадцати лет, он женился на Элеоноре, дочери и наследнице Гильома, герцога Аквитанского. Когда папа римский обратился с призывом к 25-летнему Людовику, тот собрал для совета своих баронов в городе Бурже накануне Рождества 1145 года. Сообщив, что планирует отправиться в крестовый поход, он предложил собравшимся присоединиться к нему. Умолчав о полученной папской булле «Quantum Praedessores», Людовик выдал идею похода за собственную.

Но последствия для него оказались весьма печальными. Многие знатные вельможи не слишком уважали Людовика, который тремя годами раньше незаконно захватил и присвоил владения своего вассала Тибо Шампанского. На совете в Бурже главный советник французского монарха аббат Сугерий Сен-Денийский открыто выступил против идеи крестового похода: опытный политик не без оснований опасался, что в отсутствие монарха недовольные бароны вознамерятся подорвать государственные устои. Людовику удалось добиться в Бурже лишь согласия на отсрочку окончательного решения по данному вопросу до ближайшей Пасхи, когда королевский совет соберется в Безеле (Бургундия).

Недовольный неудачной попыткой, Людовик VII решил обратиться за поддержкой к человеку, авторитет которого во Франции был намного выше, чем у аббата Сугерия, — к Бернарду Клервоскому. К тому времени прошло уже тридцать два года с того дня, когда преподобный Бернард впервые вошел в ворота монастыря Сито,