Александровна губы в гаденькую улыбочку.

По спине пробежал холодок, но потом Ирка вспомнила, что «её парень» — Петька, и она с любопытством уставилась на тётю Олю.

— А при чём здесь мой парень?

— Пока ни при чём. Но если ты не соберёшь свои манатки и не уволишься с «Гедеона», он узнает о тебе то, что ему лучше не знать. Вряд ли он тебя простит и вряд ли женится.

Когнитивный диссонанс, когда Ирка примеряла сказанные тётей слова сначала на Вадима, а потом только на Севера, сильно сбивал с мысли.

Сначала Ирка думала о вещах, которые Вадиму действительно знать не стоит и хмурилась, потом вспоминала, что разговор о Петьке, и мысль о женитьбе вызывала у неё смех.

Она мрачнела, потом улыбалась. Хотела встать и уйти, но потом решила остаться и доиграть представление до конца.

— Это, конечно, было бы очень печально, — усмехнулась Ирка, когда перед ними поставили два бокала шампанского. — Но вряд ли у вас есть что ему рассказать.

— О, поверь, у меня есть, — подняла тётя Оля свой бокал. — Но даже если нет, я найду.

— А доктор позволяет вам так нервничать? — оценила Ирка шампанское в её подрагивающей руке. — И алкоголь разве не вреден при ваших проблемах с беременностью?

— А кто тебе сказал, что я нервничаю? — усмехнулась та. — Или буду его пить?

— Зачем же тогда… — начала Ирка, но закончить фразу не успела.

Холодная сладкая жидкость прилетела ей в лицо. Защекотала пузырьками в вырезе блузки.

— Это чтобы голова не закружилась от успеха, — встала Ольга Александровна, пока Ирка отплёвывалась. — А это чтобы не считала себя умнее всех, — выплеснула она в Ирку второй бокал…

Вот такой сегодня выдался денёк.

Можно сказать, ей объявили войну. А Воскресенский-старший ещё и посмеялся, когда она вернулась всё мокрая и липкая. Ржал, счастливый и довольный, как конь.

— Ты обед-то хоть доела?

— Конечно, — смерила его взглядом, в котором ясно читался средний палец, Ирка, вспомнив застывшую в ужасе официантку с подносом.

— Люблю баб, которым ничто не может испортить аппетит, — подмигнул Борис Викторович.

Он отпустил Ирку пораньше и даже лично довёз до дома. Видимо, ждал подробностей. Но как пленный партизан, Ирка всю дорогу молчала, сердито глядя в окно.

Пусть жена ему расскажет, как всё было.

Хуже всего, что Ирке нечем было ей ответить.

Где эта тварь хранила последнюю пробирку с яйцеклетками, что позволяла ей быть на плаву и держать мужа за яйца, Ирка не знала. И даже не представляла, как её найти.

Она бесцельно тыкала пультом по каналам телевизора и скрипела зубами от злости и бессилия.

А как она будет оправдываться, если всё это дойдёт до Вадима?

— Чёрт бы тебя побрал, Борис твою мать Викторович! — рванула Ирка верх пачки с чипсами.

И уже запустила внутрь руку, когда у дома остановилась машина.

— Кого там ещё принесло? — выглянула она в окно. На ходу отряхивая пальцы и застёгивая спортивный костюм, спустилась.

— Привет, — сказал стоявший у калитки парень.

— Привет, — с недоумением уставилась на него Ирка.

«А он-то что тут делает?»

42

— Алексей Макеев, — представился друг Вадима, видимо, предположив, что Ирка не запомнила.

— Ирина Лебедева, — положила она руку на штакетник, не торопясь впускать незваного гостя.

— Вадик улетел? — спросил он, словно не знал.

— Угу, месяц назад, — смотрела на него вопросительно Ирка.

На язык просилось: какого чёрта?

Какого чёрта! Откуда он знает её адрес? Какого чёрта припёрся? И какого чёрта припёрся, когда Вадик улетел.

— Я за кофтой, — ответил Макеев на её немой, но очень выразительный вопрос.

— За чем?! — вытаращила глаза Ирка.

— А, Лёша, здравствуй! — Куда больше, чем визит Макеева, удивила Ирку мама.

Вытерла мокрые руки о висящее на поясе фартука полотенце, подошла.

— Здравствуйте, Марина Сергеевна, — кивнул Алексей.

— Ты за кофтой? — Поправила закатанные рукава старой отцовской рубахи, в которой работала на огороде.

«Это что, заговор какой-то? — ничего не понимая, уставилась на них Ирка. — Пароль: «Я за кофтой». Ответ: «А, ты за кофтой!».

— За ней, — кивнул Макеев, когда Ирка всё же впустила его в калитку.

— Ты что, его знаешь? — спросила она шёпотом у мамы за его спиной.

— Конечно, — так же тихо ответила мама. — Они с Вадимом доски привозили. Кадки эти все выгружали, горшки таскали, — кивнула она на недостроенную веранду. — Он тогда взмок, разделся, а потом уехал и кофту забыл, — она с удивлением посмотрела на Ирку. — А в чём дело-то?

— Да ни в чём, — выдохнула та и вспомнила, что в тот день была на работе, а когда вернулась, значит, Макеев уже уехал, поэтому Ирка его не видела.

Вадим опять же говорил, что у Лёхи транспортная компания, он всем помогает с переездами, Воскресенский, видимо, его и попросил по-дружески.

Что-то она и правда разволновалась зря.

Или нет?

Какое-то странное было ощущение от этого неожиданного визита.

Какие-то смутные сомнения не отпускали.

И желание поскорее выставить Алёшу за дверь так и не прошло.

«И так на душе будто кошки насрали, — скривилась Ирка, — ещё этот явился не запылился».

— Как идёт стройка? — свернул он к веранде.

«Да никак! Как она может идти?» — тут же мысленно ответила ему Ирка.

Мама была доброжелательнее:

— Ой, тут ещё работы, — махнула рукой. — Ну, пойду принесу твою одежду.

— А вот это Вадик зря, — положил Лёха на прикрученную Вадимом доску оставленный там же строительный уровень.

— Что именно? — подошла следом Ирка.

— Наклон нужен, — показал он на пузырёк воздуха, стоящий на шкале ровно посередине. — И обязательно наружу, чтобы вода стекала. А он ровно доски положил.

— Серьёзно? — засунула Ирка руки в карманы. Какой-то нездоровый озноб пробирал её рядом с этим Макеевым, очень ей было неуютно. — Я что-то забыла, а ты где работаешь?

— У меня своя транспортная компания: фуры, автомобильные перевозки, сейчас думаем ещё филиал в Уссурийске открыть, большой контракт с китайцами заключили. А вообще, я работаю в управлении информационных технологий администрации города, — потёр гладко выбритую щёку Макеев.

— Даже так?