— Хороша, — сказал он с восхищением. Но сказано было больше для формы, у Людоеда после потери семьи — с женщинами было совсем плохо. В подробности Марат конечно не углублялся, но на всякий случай, не отвлекаясь от списка, сунул товарищу под нос кулак.

В ответ тот подвинул к Маузеру коробку с «Наблюдателями».

— На, — сказал Людоед. — Уменьшай, до рабочего состояния.

— Ничего без меня не можете, бестолочи, — проворчал Марат, и подвинул коробку еще ближе к себе.

Дальше дела пошли гораздо быстрей. Хотя нехватка людей была просто катастрофическая. Вообще, если бы Юты не было — даже при фактически неограниченных средствах и возможностях все этапы затянулись бы на месяцы, если не на годы. Её возможности по обработке и анализу информации казались просто фантастическими, даже для Марата.

Именно она с самого начала поставила машину саботажа на организованною основу. Если бы кто-то всерьез занимался делами по «взрывам и пропажам сотрудников» — то обнаружил, что все происшествия по стране собираются в некие центры, с конечными точками в крупных городах. Могло показаться, как будто у этих действий есть «центры управления».

Но все они располагались очень далеко от реального Центра.

В своем городе они взяли под контроль каждую контору. То есть не только служба федеральной безопасности, но и полиция, включая районные отделы, следственный комитет, суд, таможня, служба исполнения наказаний и так далее — везде в руководителях сидели люди с Наблюдателями. Естественно, они не подозревали, что объединены в одну цепь.

На всех дорогах стояли вооруженные патрули, причем в два слоя. Тормозили всех, кто не здешний. Всех «здешних» — сканировали. Как и прибывших на поезде. Естественно, аэропорт был под еще более пристальным контролем. По всему периметру города, и далеко за ним, даже на лесных тропинках — висели камеры, причем зачастую — дублирующие.

Внешне город оставался тем же — кривые улочки, заваливаемые за ночь снегом; люди спешащие на работу пешком и на машинах; вороны в воздухе. Но все как-то поменялось. Улицы чистились вовремя. Трубы менялись молниеносно. Прыжков напряжения в сетях больше не было. Странно подешевело топливо на заправках.

Происходило что-то необычное. Сергей Петрович Межицкий, довольно высокий, представительный мужчина, с седой пышной шевелюрой, постоянный и бессменный Первый Секретарь официальной областной коммунистической организации — тоже это чувствовал.

Вот уже четверть века он стоит на своем посту. Нюх у него до сих пор отменный. Только что он звонил своему старому наставнику, бывшему офицеру службы безопасности, восьмидесятилетнему Семену Семеновичу Белову. Именно Белова он заменил когда-то на этом ответственном месте, но постоянно держал старика под рукой — на должности второго секретаря, то есть главы контрольно-ревизионной комиссии. Семен Семенович был еще более опытным человеком, с многочисленными связями, с потрясающий кругозором. Именно Семен Семенович разрабатывал многочисленные планы и воплощал в жизнь хитроумнейшие схемы — как убирать из партии любых конкурентов, особенно молодых да ранних. Как не допускать никакого вольнодумства, и всю неуёмную энергию спускать на дела политические, но далекие от реальной власти, и особенно — без каких либо правонарушений.

Межицкий посвятил этому всю жизнь, и был доволен результатами — коммунисты органично вплелись в современное общество, и по большому счету нет ни малейшей зацепки чтобы как-то можно было запретить партию — в общем, все было сделано для того, чтобы основная ячейка из пяти-шести человек продолжала свое существование чуть ли не до бесконечности. Самое главное — сохранить партию, остальное не важно — вот главный девиз, которому посвятили остаток жизни и Межицкий, и Белов, и несколько других, сейчас очень престарелых товарищей.

Сейчас же, в морозном зимнем воздухе — что-то витало. Снова чувствовалась какая-то опасность, неровность бытия, недосказанность. Межицкий мог похвастаться своими аналитическими способностями — он в множестве странных и необычных факторов мог видеть общий вектор, направление движения мыслей и настроения общества.

Вот что-то сын Петя стал неразговорчив.

Губернатор на последнем совещании очень странно глядел на Межицкого, причем рядом сидел начальник местной федеральной службы безопасности, генерал Попов. Оба смотрели очень странно.

В самом городе вдруг появилось много молодых «красных». Очень много. И почти никто из них не заходил в здание областного комитета. Большинство тусили (как принято говорить) — вокруг спортивного центра Евпатий.

Другие секретари, из других областей, вдруг по телефону начали упоминать спортивные центры, залы и секции, только и исключительно для «красных».

— Все это очень, очень и очень подозрительно, — говорил Межицкий по телефону старому работнику КГБ.

— Да, я попытаюсь подумать, пробью по своим каналам, — уставшим слабым голосом отвечал Белов. Старый лис всегда говорил так — как будто произносить слова ему трудно. И даже иногда хватался за сердце, и морщил лицо — хотя уж кто-кто, а Межицкий прекрасно знал, что сердце у Семена Семеновича работает как швейцарские часы, без единого сбоя за все года, и проработает, если ничего не случится — еще не одно десятилетие. Межицкий открыл бар, и долил себе еще на два пальца коньяку. Допьет — и будет готовиться спать…

— Пип-пип, — вдруг сказал брелок на трюмо.

Вот ты черт, сигнализация на машине сработала. Межицкий выглянул в окно. Темно, особо не видно, но на первый взгляд — ничего и никого около машины не было. Он сбросил тревожный сигнал.

— Пип-пип, — сказал брелок, уже погромче.

— Да что ты…, - пробормотал Сергей Петрович, и сбросил «тревогу» еще раз.

— Пип-пип, — снова завелся брелок. Это бывало — редко, но бывало. Опять какая-то обледенелая ветка машину задевает, ну что ты будешь делать? Придется спуститься, посмотреть. Он прошел на кухню, поставил стакан на стол. Набросил на плечи пуховик, и вышел на улицу. Уже подходя к машине, понял, что сигнализация пикала не зря.

Лобовое стекло разбили, вот уроды. Господи, что хоть за люди — стоит машина, никому не мешает, а вот теперь в полицию надо звонить. Пропал вечер, да и следующих день, похоже, вместе с ним…

— Вы полицию вызывали? — спросил голос за плечом.

Межицкий вздрогнул и обернулся:

— Нет, то есть я хотел вызвать. А что… собственно… вот…, - Сергей Петрович указал на свою машину.

— Старшина Малышков, — представился человек в полицейской форме. — Ваша машина?

— Да, моя, — взял себя в руки Межицкий. Ему пришло в голову, что он тут не один пострадавший. Вероятно, вандалы разбили не только его «верного коня», но и другие тоже пострадали, и уже вызвали «кого надо».

— Оставайтесь на месте, — попросил старшина. Потом обернулся, и сказал в темноту. — Еремин, иди сюда.

Полицейский прошел к темно синему