Шрифт:
Закладка:
Может быть кому то интересно, испытывали «народовольцы» чувство жалости, стыда или ещё что-то? На этот вопрос легко ответить. Они все были воинами, и сражались против много превосходящей их армии. Что бы испытывали вы, сражаясь дюжиной почти безоружных людей против нескольких миллионов до зубов вооруженных противников? И при этом вы, каким то чудом — выигрываете. Ощущаете это чувство?
Конечно, невозможно даже предположить, что они могли победить эту армию. За месяц счетчик потерь противника едва перевалил за пять тысяч между тем как работали они в три смены (Марат мог не спать круглосуточно), и Юта постоянно предоставляла им информацию — где-кто и чем занимается, и кто-чего хочет делать, какие подвижки произошли по следствию, результаты анализов экспертиз. Там было в основном «по нулям», но иногда кто-то слишком рьяно брался за дело, десятки рапортов, отчетов и запросов от одного сотрудника… Это значит — заподозрил, что-то почуял, бывает и такое…
С помощью компьютера из офиса Разина они быстро находили нужного человека, Марат «исчезал», (иногда за секунды перемещаясь на тысячи километров), глушил и выдергивал его, передавал, принимал на руки предыдущего, доставлял на место, и снова по кругу. Целый месяц. По всей стране. В каждом регионе. Та еще работенка. Но если продолжать в том же темпе, и если даже учитывать что вся эта масса чиновников и служащих не будет восполняться ни на одного человека — для того чтобы просто ликвидировать всех такими темпами — ушло бы тридцать два года.
За месяц они не смогли уменьшить количество врагов и на сотую долю процента (потому что возобновление шло постоянно), но внушили государственным структурам такой ужас и страх, что теперь можно было браться за вторую часть плана. Проще говоря, за один месяц им удалось почти полностью блокировать все исполнительные структуры. Там уже боялись настолько, что служащие не просто перестали заниматься какой-то политикой и общественным наблюдением… боялись даже слово лишнее сказать. Никто не понимал за какие грехи, и самое главное — как происходит наказание. Эксперты не находили вообще ничего — только следы взрывчатки и всё. Кого искать, как? С таким же успехом можно инопланетян в убийствах обвинять… Спасало только одно — побольше работай, поменьше трепли языком, с журналистами вообще лучше не встречаться, мелькнешь на экране — считай смертный приговор себе подписал.
Честно говоря, элита уже кое-чего почувствовала. В свое время они точно также брали власть. Во время штормовых «девяностых» по стране разъезжали десятки снаряженных бригад киллеров разного масштаба и квалификации. Если не сотни. По телевизору за день успевали сообщать едва ли о десятке убийств, и то — очень крупного ранга, всякая человеческая «мелочевка», погибающая сотнями и тысячами ежедневносо всех сторон — даже в учет не бралась.
Отзвуки того страха и ужаса до сих пор сильны у большинства людей, живущих в этой стране. Они не понимали и до сих пор не понимают — что же тогда происходило. И от этого боялись, и боятся до сих пор. Правда, сам Марат не боялся — ни тогда, ни сейчас. У людей возникает страх только когда они не знают чего-то. А он знал, что происходит — и тогда, и сейчас.
В тот день, первый день зимы, старейший слесарь их предприятия, которого не называли иначе как «Михалыч-золотая ручка», наконец-то предоставил венец своего творения. Штатный комплекс «Наблюдатель». Хромированная труба из нержавейки, диаметром тридцать сантиметров, толщиной стенки в один сантиметр.
— …вот тебе тут зенкер, зубчатый. И на выдвижном тубусе, как в перископе. И система не винтовая, а с рейкой, шаговая. А зенкер идет уже по шестерне, с прижимным подшипником, все герметично, — пояснял Михалыч, хмуря кустистые брови. — Хочешь песок тебе пропилят, хошь бетон.
— Ну бетон то не потребуется…
— Вот тут в люльке, внутри, как и просил — три камеры. Две просто, вторая инфра. Микрофонов тоже два. Динамик. Вот здесь отсеки под дополнительное оборудование, что ты там хотел поставить. Управляющий блок, тут рейка на двадцать разъемов, все идут к электромагнитам. Они тоже установлены… Шлямбуры выдвижные, как у альпинистов, только большие. Все упаковано, аккумулятор твой там тоже уже в ячейке. Уж не знаю, откуда ты его взял, только заряжать его так и не пришлось, заряд так и стоит, на девяносто девяти…
— Где взял, там уже нет… Отлично, Михалыч, просто произведение искусства…
— А вот тебе еще, — продолжал Михалыч. — Твой сверлильный шнек, с продольным отверстием, надо же так назвать… Кромки я решил победитовые сделать, алмаз он больше по стеклу, а победит по кальцию. Разницу между кальцием, кремнием и калием знаешь?
— Знаю, Михалыч, спасибо тебе большое.
— Ну, спасибо оно знаешь, не булькает, не шелестит и не звенит даже… Ладно парень, я пошутил, что ты… я бы тебе такие штуки и за бесплатно сделал бы, как токо узнал для чего они… Покажешь что ты там с ними дальше будешь делать…
В принципе, ни Марат ни Юта из своих способностей никакой тайны не делали. Ну, со стороны выглядело бы очень смешно — здание, в котором снаружи два этажа, а внутри пятнадцать — просто нуждается хоть в каком-то разумном объяснении.
Марат прищурился, и «Наблюдатель» стал уменьшаться, как в сказке. Михалыч смотрел на это представление с усмешкой, всем своим видом выражая: мы и не такое видали. Потом подошел, взял с пола блестящий цилиндрик, размером сейчас не более толстого фломастера.
— Дивно, — только и сказал «Золотая Ручка». — И легкий стал.
— Да, вес тоже… надо уменьшать. Если изначальный оставить — далеко с таким Наблюдателем в голове не уйдешь.
Следом Марат почти мгновенно уменьшил «сверлильный шнек». Пока и тот и другой агрегат были в пропорции один к двадцати четырем.
— Уменьшаем еще, — пояснял Марат. Потом берем вот такую миниатюрную зубную дрель… вставляем вместо сверла, сверлим… и вдавливаем воздухом…
— С пульта даем команду на выдвижение шлямбурных стопоров, — подхватил Михалыч. — Активируем, назначаем код доступа, и прописываем в программе.
— Прекрасно, — сказал Марат.
Комната уже была переполнена людьми — тут были и слесаря Михалыча, и вся команда «народовольцев».
— Теперь внимание, — громко сказал
