Шрифт:
Закладка:
Глава 11
Один из тысячи
Семьи убитых или пропавших девушек стояли на первом месте у каждого члена целевой группы по делу Грин-Ривер. Я понял, что было важно дать им самим регулировать уровень контакта. Некоторые члены семей просили, чтобы мы звонили каждый раз, когда случался крупный прорыв в деле, потому что сами они держали дистанцию. Другие поддерживали связь на постоянной основе, считая нас символической ниточкой, связывающей с их убитыми или пропавшими любимыми. В частности, я вспоминаю родителей Мари Мальвар, которые приглашали нас на дни рождения их дочери. Там были торты и воздушные шарики. Они показывали мне спальню Мари, не менявшуюся с момента её исчезновения.
Мне было очень жаль Мальваров. Они пребывали в подвешенном состоянии между жизнью и смертью. Они хотели верить, что их дочь жива, но всё, что они знали, говорило об обратном. Я и сам почти так думал, но никогда бы не произнёс вслух. Они были очень любезны и признательные за наши усилия. Я хотел, чтобы они знали – нам не всё равно.
В начале 1986 года Мальвары и другие родители стали чаще звонить мне. У них имелся веский повод. Некоторые из членов целевой группы стали намекать, что мы близки к крупному аресту. Капитан Адамсон даже сказал прессе, что по его мнению, 1986 год поставит точку в расследовании. В статье под заголовком «ОХОТНИК НА СЕРИЙНЫХ УБИЦ» Адамсон сказал: «Я почти уверен, что он окажется в тюрьме».
Я был в шоке. Я всё ещё был ведущим детективом и знал, что мы не имели настолько подходящего подозреваемого, чтобы можно было делать такие заявления даже с глазу на глаз, не то, что на весь мир. Адамсон был впечатлён ФБР и в последние недели провёл с ними много времени. Всё, что я мог себе представить, это то, что ему скармливали какую-то информацию, которой не было у целевой группы.
Адамсон был полон решимости закрыть дело, но также был недоволен отсутствием прогресса. Некоторые из нас думали, что он больше верит в ФБР, чем в своих людей. По этой причине он, возможно, и поддался их влиянию.
Как оказалось, поспешные выводы капитана исходили из информации Бюро, которое начало посылать в Сиэтл больше агентов. В конце января все мы прошли через серию брифингов. Агенты сказали нам, что шеф из другой юрисдикции намекнул им на подозреваемого, над которым они работали вот уже несколько месяцев. (Почему шеф не обратился к целевой группе, я так и не узнал.) Они готовы были взять его и нуждались в людях для осуществления сложного плана по его поимке.
Целью был 52-летний строитель, живший к югу от Ривертона. Когда агенты рассказывали нам о прошлом Эрнеста В. «Билла» Маклина, они поведали, что он был заядлым любителем дикой природы – ловил животных ради меха – знавшим реки и леса региона. Третьи лица сказали, он делал намёки о возможном убийстве проститутки. ФБР основательно порылось в прошлом Маклина. Для ведения наблюдения они использовали сверхсекретную команду и самолёт-разведчик.
После окончания брифинга многих из нас одолевали большие сомнения. Я был недоволен тем, что меня не проинформировали о Маклине до того, как расследование набрало обороты. Но помимо этого были и другие проблемы. Мы не считали, что информация, собранная ФБР, делала из Маклина высокоприоритетного подозреваемого. В основном они отталкивались от того, что он подходил под определённый профиль. После собрания несколько детективов выразили недовольство тем, что Маклину уделено столько внимания в то время, как другие отличные подозреваемые оказались в стороне. Всё это было как-то связано с аурой ФБР. Они сказали, это их парень и наш командный состав тут же выстроился по струнке.
После брифинга меня приписали к интенсивному расследованию под делу Маклина. Когда ФБР узнало, что раньше Маклин был членом профсоюза мясников, мне поручили узнать, не работали ли он в «Пи-Ди-энд-Джей» рядом с Грин-Ривер. Это заняло несколько дней, но в итоге я узнал, что он не работал мясником вот уже двадцать лет и никогда в «Пи-Ди-энд-Джей». Правда в 60-х он совершил там кражу со взломом, за что был приговорён и отбыл срок.
Наблюдение за Маклином повлекло за собой и другие трудоёмкие поручения. Когда его заметили подъезжающим к сараю в сельской местности округа Кинг, всю команду бросили на обыск этого места. Следователей взволновало то, что сперва было принято за кучу женской одежды. Окружив место и осторожно пройдя через постройку, мы поняли, что «одеждой» был нейлоновая ткань, намотанная на стальные пруты и кабеля. То, что я видел, было похоже на останки дельтаплана или воздушного шара.
Ни один из этих тупиков не помешал нашим командирам и дальше преследовать Маклина. Разработав план по захвату, агенты ФБР объяснили, что намерены «удивить и шокировать» Маклина, задержав его вместе с женой, развернув команды для поиска дома и доставив его в специальную комнату для допросов. Эту комнату украсят картами, диаграммами и толстыми папками с его именем. Посте того, как Маклин увидит всё это, они предложат ему шанс помочь себе и признаться.
Наше начальство пропустило мимо ушей предостережения своих детективов и купилось на этот план и этого подозреваемого. Всё должно было случиться в первую среду февраля после возвращения Маклина домой с работы. Пусть я и был ведущим детективом целевой группы и знал об убийствах гораздо больше любого агента, капитан из ФБР, конечно же, не собирался позволять мне проводить арест. Они сказали, я сомневался в обвинениях против него, и из-за моего возраста Маклин не пойдёт со мной на контакт. Я не стал сильно возражать, хотя все мы знали: хороший детектив может сыграть любую роль. Я настолько скептически относился к их делу, что вовсе не переживал из-за того, что упускаю что-то важное.
Когда наступил судьбоносный день, мы собрались в Берьене, где располагалась целевая группа. Войдя, я увидел, что кто-то принёс торт и несколько бутылок шампанского для празднования. Никогда не видел ничего подобного в полицейском офисе из-за чего, возникло неприятное предчувствие.
Мы с агентом ФБР Бобом Агню должны были взять жену Маклина, Фэй, на её рабочем месте в пригороде Де-Мойна. Я уважал Агню. Он был почти одним из нас и тоже сомневался
