—Степан, добрый день.

—Добрый день, Николай Михайлович. Как самочувствие?

—Как заново родился! У меня к тебе предложение, Степан, деловое. Ты бы поработал с нами, как семейный врач. У меня же и у жены, и у зятя, и у внучки проблемы. А я тебя хорошим людям порекомендую.

—Не вопрос. Понедельник и среда, с трёх я свободен. Но если что-то серьёзное, нужна томограмма.

—Сделаем.

—Николай Михайлович… можно у Вас профессионального совета спросить?

—Спрашивай.

—Недавно работал в травмпункте. Привезли мальчишку шести лет с серьёзным вывихом. Мать утверждает, что причина — оставление ребёнка в опасности отцом на катке, он позволил ему выйти на лёд в незашнурованных коньках. Отец утверждает — несчастный случай. Как она может доказать свою правоту?

—Честно? Да никак. Даже показания ребёнка в этом возрасте не будут являться прямым доказательством. А зачем ей это?

—Она хочет развестись. И не хочет, чтобы отец потом забирал ребёнка.

Мальчишка его боится. Мать хочет встреч только в её присутствии.

—Тогда нужны ещё факты домашнего насилия, асоциального поведения.

Свидетели какие-то. Детский психолог.

—А я могу свидетельствовать?

—Только если не являешься заинтересованной стороной. Только как врач.

—Ясно… Спасибо.

Отработав с судьёй, принимаю Ангелину с Ксюшей. Потом у меня окно. Включаю чайник, достаю контейнер с кусочком шоколадного торта. Ягодка моя постаралась…

—Степан Дмитриевич…— заглядывает Зоя.— Новая клиентка. Хочет к Вам.

Примете?

—Пятнадцать минут…

—Через сорок — следующий пациент.

—Окей, пять.

Чай попить не успею. Обойдусь сигаретой… Оперевшись на предплечья, немного высовываюсь в окно, чтобы не дымить в кабинет. В глаза бросается знакомая тачка Альбины.

Меня сводит эхом того гадкого чувства, что теперь ассоциируется с ней.

Практически отпустило. Осталась только брезгливость.

А какого ты делаешь здесь?

Стук в дверь.

—Можно?

—Ну попробуй,— разворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Алей.

Шпильки, юбка-карандаш, блузка с выставленной в разрезе грудью и туго собранные наверх волосы. Яркие глаза и бесцветные губы. Да, это меня всегда заводило…

—Привет, Стёпочка.

—Проходи,— киваю на стул.— Какие жалобы?

Опускает ресницы… Улыбка, блуждающая между уязвимостью и циничностью.

—Болит…

—Что?

—Что-то болит…

Протираю лицо руками.

—Зачем ты пришла?

—Я хочу твоих рук.

—Мои руки принадлежат другой женщине.

—Но я же могу их арендовать?

—Только если я возьму тебя как пациента.

—А ты возьмёшь?— прошивает горячим взглядом.

—Нет.

—Почему?

—Потому что ты выходишь замуж, а я женюсь.

—Мне назло?— дёргает бровью.— Так это глупо и незрело, мой мальчик.

—В общем, график у меня забит полностью. Взять Вас не могу,— развожу руками.

Аля переводит взгляд на прозрачный контейнер с куском торта.

—Ммм. Балует тебя барышня? Молодец… Быстро оценила!

—«Желаю счастья в личной жизни!»

—А я тебе не желаю,— встаёт она.— Желаю, чтобы всё рассыпалось в прах!

—Что ж так зло, Аля?

—Потому что я люблю тебя.

—Стоп,— встаю я.— Уходи.

—Стёпочка,— бросается мне на шею.— Я не могу… Я всё это остановлю, хочешь?

Будешь только ты!!

—Аля…— аккуратно отрываю от себя руки.— Я не люблю. Я уже весь в другой утонул и захлебнулся. Извини.

Стараясь не жестить, вывожу за дверь. Неприятное чувство от её проклятий и слов переворачивает внутренности. Мне суеверно становится страшно!

Набираю Вику.

—Да?

—Ягодка, привет,— задыхаюсь я.— У вас всё хорошо?

—Бекхэм сорвал штору…— расстроенно.— Илюшка, кажется, сломал тебе джойстик. Не работает.

—Ну слава Богу!— выдыхаю я.— Штору повесим, пульт зарядим. Я сегодня вечером задержусь, у меня выезд к пациенту. Вы не ходите никуда и никому не открывайте.

—Хорошо. Что хочешь на ужин?

—Тебя, моя сладкая! И всё, что ты приготовишь. Люблю…

—И я…

Мы молчим. Моё сердце успокаивается.

—Очень…— шепчет она, я слышу в её голосе улыбку.

—И я…— улыбаюсь в ответ.— Съем тебя.

Скидываю вызов. Хочется ещё немного удержать между нами эти бурные кипящие эмоции. Отправляю ей несколько красивых эротических и откровенных гифок с сексом.