Усаживаюсь на заднее сидение, обхватив обнаженные плечи руками, и уговариваю себя не реветь. При мне лишь небольшая сумочка-клач, в которой, к великому счастью, есть деньги. А больше ничего. Несмотря на то что в машине работает печка, мне все равно холодно. Вечернее платье не лучшее решение для поездки в мороз минус десять. Когда мы отъезжаем на довольно большое расстояние, я могу соображать более или менее связно.

Наверное, не стоило так сбегать. Нужно было хотя бы захватить зимнюю обувь, пальто, вещи, в которых я сюда приехала. А может, вообще стоило поговорить с Глебом?

Но неожиданная встреча с красивой и уверенной в себе девушкой, для которой Глеб и хотел сохранить зал в первозданном состоянии, меня выбила из колеи. Наверное, потому, что я делала зал для него. Не для какой-то там вечной любви, о которой я и знать не знала, а для него. Мне обидно из-за их общих воспоминаний, из-за того, что он даже переспал со мной, лишь бы остались не тронутыми воспоминания о ней.

А наш секс у рояля? Для меня — это взрыв эмоции, новый уровень отношений, а для него? Жалкая попытка повторить былое?

Я все же начинаю реветь. Хорошо хоть в темноте салона этого не видит водитель, а я стараюсь не всхлипывать слишком громко. Чем больше я копаюсь в ситуации, тем мне становится обиднее, и тем больше я придумываю для себя разного, что заставляет меня рыдать сильнее. В моих мыслях Глеб уже целует Диану и забывает обо мне. Ведь это так просто. Она красивая, уверенная в себе, и он ее любил раньше, а, возможно, любит до сих пор. А я лишь слабая замена.

Когда мы добираемся до дома, я быстро расплачиваюсь, забегаю в свою квартиру и снова рыдаю, прислонившись спиной к двери.

Сколько я так сижу, не знаю. Время словно останавливается, но любые слезы рано или поздно заканчиваются, поэтому я встаю и делаю то, чего не делала очень давно. Звоню в доставку и заказываю самую большую пиццу, чтобы съесть ее в гордом одиночестве, запивая мартини из горла. Нет, у меня есть бокалы, но сейчас настроение рыдать, есть вредное и пить. Именно так, прямо из бутылки.

Завтра с утра мне будет плохо, я это знаю, но сейчас только такое лекарство может подействовать.

***

Глеб

Ненавижу мероприятия, на которые собираются все начиная с дальней родни и сомнительных приятелей и заканчивая деловыми партнерами. И нужно ходить, всем развешивать поклоны и играть радушного хозяина. Причем даже на Сашку не свалишь, потому что народу столько, что он занят тем же самым. От игры в хозяйку дома удовольствием получает только Крис, хотя и смотрится в этой роли странно. Надо будет сказать Сашке, чтобы держал свою ручную собачку на поводке. Зачем она вообще ему нужна? Никакой любви или, хотя бы страсти, я по отношению к Крис не вижу. Ладно бы, если бы брат использовал ее как дорогой аксессуар, но и на это, по моему мнению, Кристина не тянет. Мы ее воспринимали всегда, как временную подружку. Только вот эта девица задержалась рядом с Сашей надолго. Смотрит на него восторженным взглядом, выполняет каждый каприз и за спиной, когда он занят, начинает устанавливать свои правила, плотно вживаясь в семью. Мне это не нравится. Мне вообще все сегодня не нравится. Толпа раздражает даже больше чем обычно.

А я бы сейчас предпочел просто провести время с Ликой, послушать органный концерт, потом партию на рояле от какого-то приглашенного виртуоза и, стащив поднос едой сбежать в комнату, и не выходить оттуда до утра.

Но едва я оказываюсь в доме, то понимаю, мечтам не суждено сбыться. Сегодня придется пахать, и даже на самом мероприятии вряд ли получится уделить Лике много времени, иначе и ей придется ходить вместе со мной и улыбаться странным людям. Хорошо хоть ее развлечением должен заняться Ник. У него неплохо выходит занимать скучающих девушек.

Мелкого со встревоженной физиономией я замечаю, когда уже почти добрался до главного зала.

— Ты что? — спрашиваю я его. — Ты оставил Лику одну?

— Приехала Диана, — произносит он скороговоркой. — Я посчитал, что тебе стоит об этом знать.

— Что? — признаться, я думал, меня не способно удивить ничто. — Кто ее позвал?

— Подозреваю, что Крис. По крайней мере они стояли вместе и болтали, как старинные подруги.

— Черт! — ругаюсь я и срываюсь с места. — Ник, найди представителей «Юросса», их трое. Поулыбайся проведи экскурсии по поместью, короче сделай все, чтобы твой отец не понял, что их развлекал не я. Мне нужно найти Лику.

Никита тяжело вздыхает, но кивает. Видимо, не так он представлял себе это вечер. Ну а что делать? Пусть привыкает к взрослой жизни. Год-два и ему придется вливаться в управление компанией. Сам же я двигаюсь в сторону зала. Нужно успеть найти Лику и рассказать ей о своем прошлом быстрее, чем это сделает кто-то другой. Сейчас я жалею, что не нашел времени поднять тему, которая казалась мне несущественной.

Когда оказываюсь в зале, то понимаю, что не могу найти ее в этой толпе, зато другое, очень знакомое лицо вижу сразу. Я помню эту улыбку, поворот головы, изящную фигуру. Не могу сказать, что Ди не изменилась. Она стала лучше, женственнее, и от нее все так же начинает быстро стучать сердце. Я не забыл, и, судя по ее потемневшему взгляду, и она меня тоже.

— Глеб! — Она кидается мне в объятия и не остается ничего, кроме как сомкнуть руки на ее тонкой талии. Меня окутывает цветочный аромат, сейчас не такой, какой был семь лет назад, но Ди не изменяет своим вкусам, я узнаю знакомые нотки. — Это зал прекрасен! Ты сделал его для меня?

Сердце замирает в груди и неприятно прыгает куда-то вниз. Мне не нравится даже то, что эта мысль пришла Диане в голову, а, точнее, эту мысль в ее голову кто-то грамотно вложил.

— Нет, — говорю я и отстраняю ее. — Я хотел сохранить его, как воспоминание о нас, но получилось иначе…

— Он возрожден…

— Да, но перестал быть нашим. — Я улыбаюсь вежливо, но холодно. А ее глаза гаснут.

— Оу… Но я думала, Крис…

На красивом лице Дианы замешательство.

— Крис — змея и я не понимаю, зачем она это делает. Это она позвала тебя сюда?

— Да. — Диана кивает, а я беру ей шампанское с подноса, передаю бокал и увожу из толпы к стене. Похоже, нам есть о чем поговорить.

— Неловко получилось… — Усмехается Ди невесело. — Она обставила все так, словно это было устроено лишь потому что ты узнал о моем возвращении и хочешь попросить прощения. Но ведь Глеб Лисовецкий никогда не раскаивается в содеянном.

— Да нет… — Я жму плечами. — Я раскаивался и не раз. Давно, а сейчас просто не знал, что ты вернулась. А этот зал… идея его отреставрировать принадлежала Саше. Меня злило, что он лезет руками в мои воспоминания. Я не хотел видеть здесь филиал его убогого кабинета.

— О да! — Диана закатывает глаза. — Его кабинет ужасен. Я понимаю, почему ты защищал зал.

— А вот Крис, похоже, нет, — усмехаюсь я. С Дианой по-прежнему легко, но сердце быстро успокаивается, и я понимаю, что не чувствую ничего, кроме приятного, немного царапающего душу тепла. Ди — это прошлое, а свое настоящее я должен отыскать в этой толпе. — Короче, я был против, но Лика… Лика сумела создать это.