на палубу. Мадам Сольдинк и ее дочери уже сидели за столом в камбузе и завтракали пирожными с чаем. Никто из них не проявлял никаких признаков морской болезни – по сути дела, они выглядели хорошо отдохнувшими и невозмутимыми.

Повернув голову, мадам Сольдинк смерила Кугеля взглядом с головы до ног:

– Зачем ты пришел, что тебе нужно?

Кугель вежливо ответил ледяным тоном:

– Мадам, да будет вам известно, что я догадался обо всех ваших планах.

– Неужели? Обо всех вообще?

– О тех, которые имеют для меня значение. И они не делают чести вашей репутации.

– О каких планах ты догадался? Будь так любезен, поясни.

– Как вам будет угодно, – чуть поклонился Кугель. – Должен признать, что ваш замысел в какой-то мере изобретателен. Мы плыли на юг при свете дня, но медленно – вы просили, чтобы червям спускали половинную приманку, так как им нужно было отдохнуть. Ночью же, когда я спал, вы направляли судно на север.

– Точнее, на северо-восток.

Кугель отмахнулся от несущественной поправки.

– Затем, когда червям ввели тонизирующий состав и предложили двойную приманку, вы пытались рулить таким образом, чтобы «Галанте» оставалась в районе Лаусикаи. Но я вас на этом поймал.

Мадам Сольдинк презрительно усмехнулась:

– Нам надоело это плавание – мы возвращались в Саскервой.

На какое-то мгновение Кугель был ошарашен. Дерзость заговора превзошла его ожидания. Однако он скрыл растерянность и беззаботно продолжал:

– Какая разница? Я с самого начала чувствовал, что мы оставались в прежних водах, что вызывало у меня недоумение – до тех пор, пока я не заметил, в каком плачевном состоянии находились черви, и тогда все стало ясно. Тем не менее я терпел ваш саботаж, ваши мелодраматические усилия меня забавляли! Тем временем я наслаждался заслуженным отдыхом и превосходной кухней…

– Я, Табазинта и Салассера – все мы плевали в каждое блюдо! – резко вмешалась Меадре. – Мама иногда тоже заходила в камбуз – не знаю, что она там делала.

Кугелю стоило больших усилий сдержаться и сохранить апломб.

– Ночью меня развлекали и тешили от души, и по этому поводу по меньшей мере у меня нет никаких претензий.

– Не воображай, что нам это нравилось, – вставила Салассера. – Пока ты пыхтел и лапал нас холодными руками, мы изнывали от скуки.

– Я от природы снисходительна, – прибавила Табазинта, – но, по правде говоря, твои постельные способности совершенно неудовлетворительны. Кроме того, тебе следовало бы избавиться от привычки присвистывать сквозь зубы.

Меадре начала хихикать:

– Кугель наивно гордится своими новшествами, хотя я слышала, как маленькие дети обменивались гораздо более любопытными предположениями.

– Ваши замечания бесполезны в том, что касается целей нашей дискуссии, – натянуто отозвался Кугель. – Уверяю вас, что в дальнейшем…

– В каком таком «дальнейшем»? – спросила мадам Сольдинк. – Ничего «дальнейшего» не будет. Твоим дурачествам приходит конец.

– Плавание продолжается, – высокомерно возразил Кугель. – Пользуясь умеренным попутным ветром, мы снова направимся на юг.

Мадам Сольдинк громко рассмеялась:

– Это не просто ветер. Это муссон. Его направление меняется каждые три месяца. Когда я решила, что плыть в Саскервой непрактично, я направила «Галанте» туда, где муссон отнесет нас в эстуарий Большого Чейнга. Все в порядке – мастер Сольдинк и капитан Бонт об этом знают, я им просигналила. Они будут потихоньку следовать за нами, пока мы не причалим в Порт-Пердуссе.

Кугель тоже весело рассмеялся:

– Очень жаль, мадам, что столь хитроумный замысел ни к чему не приведет. – Церемонно поклонившись, он удалился из камбуза.

Кугель тут же отправился в хранилище судовых документов на корме и проконсультировался с папкой навигационных карт. Эстуарий Большого Чейнга вдавался глубоко в континент – вверх по течению реки находились так называемые степи Рухнувшей Стены. К северу от устья в океан выступал тупоконечный полуостров Гадор-Поррада – судя по всему, почти необитаемый, хотя на его побережье значился поселок Таствольд. К югу от Чейнга находился еще один полуостров, Драконов Перешеек, в отличие от Гадор-Поррады – узкий и длинный. Драконов Перешеек тянулся в море на значительное расстояние и заканчивался россыпью скал, рифов и небольших островков, Драконовых Клыков. Кугель внимательно изучил карту, после чего захлопнул папку с судьбоносным стуком. «Так тому и быть! – сказал он себе. – Доколе? Доколе буду я утешаться несбыточными надеждами и обманчивыми снами? Тем не менее все будет хорошо… Посмотрим, как у нас идут дела».

Кугель взошел на квартердек. На горизонте нельзя было не заметить точку, при рассмотрении в подзорную трубу оказавшуюся тем самым пузатым маленьким баркасом, от которого «Галанте» ускользнула несколько дней тому назад. Даже в отсутствие червей, применяя удачные тактические приемы, он мог с легкостью обогнать столь неуклюжее суденышко!

Кугель подвязал шкоты, круто повернув парус к правому борту, после чего взбежал на квартердек и крутанул штурвал так, чтобы судно развернулось левым галсом и направилось примерно на север.

На баркасе заметили его маневр и тоже повернули, чтобы перерезать путь и вынудить плыть к эстуарию, но Кугель не дал себя запугать и держал курс на север.

Справа уже виднелся низкий берег Гадор-Поррады; слева грузно переваливался по волнам пузатый баркас.

Приложив к глазу подзорную трубу, Кугель различил на носу баркаса долговязую фигуру Дрофо, сопровождавшего знакомыми жестами приказ спустить червям тройную приманку.

Мадам Сольдинк и ее дочери вышли из камбуза и неотрывно смотрели на баркас, причем супруга экспедитора начала кричать на Кугеля, приказывая ему прекратить сопротивление, но ее вопли относило в сторону ветром.

Корпус «Галанте» не был приспособлен к плаванию под парусом – судно сильно сносило в подветренную сторону. Для того чтобы плыть как можно быстрее, Кугель уступил ветру и повернул на несколько румбов к востоку, в связи с чем судно стало приближаться к низкому берегу полуострова. Тем временем баркас неуклонно стремился наперерез. Кугель отчаянно рванул штурвал, надеясь сделать неожиданный крутой поворот фордевинд, который привел бы в замешательство команду баркаса, не говоря уже о мадам Сольдинк. Пытаясь достигнуть максимального эффекта, он спрыгнул на палубу и подвязал шкоты, но прежде чем успел вернуться к штурвалу, судно снова понеслось по ветру.

Опять поспешив на квартердек, Кугель схватился за штурвал, стараясь повернуть судно так, чтобы ветер дул с правого борта. Когда Кугель взглянул на близкое побережье полуострова Гадор-Поррада, перед ним открылось любопытное зрелище: стайка длинноногих морских птиц, казалось, вышагивала по поверхности воды. Кугель изумленно уставился на них; тем временем птицы бродили туда-сюда, то и дело опуская головы, чтобы подобрать с поверхности что-то съедобное.

«Галанте» замедлилась и мягко остановилась. Кугель понял, что судно застряло на грязевых отмелях Таствольда.

Недаром птицы ходили по воде аки