Но продолжаю слушать зазывные речи с лицом записной дурочки, памятуя слова моего папы ещё из девяностых - Хороший свидетель - это мертвый свидетель! А у меня ещё слишком много планов впереди. А пока я продолжала слушать, в нужных местах ахала и закатывала глазки и обещала очень крепко подумать. А как только надумаю, дам знать, повесив сбоку на стену харчевни яркую ленту. Ну, хорошо хоть, цветок на подоконник не надо ставить, как бедняге Плейшнеру из "Семнадцати мгновений весны".

Гость, наконец- то отбыл, усевшись в карету на санных полозьях, без всяких тебе гербов. Я наблюдала за ним из окна гостиной, притаившись за портьерой. Тихо вошедшая Ульрика сказала:

- Какой- то недобрый это человек. И взгляд такой... давит. Вот и Динка все рвалась сюда и рычала на дверь. Я ее не пускала.

Неожиданно мне стало интересно, и я спросила - Ульрика, а где именно находилось княжество Тюрингия? Что- то я не помню.

- Так с чего помнить то? Более ста лет прошло с тех пор. Так вот здесь оно и находилось, где мы сейчас живём.

Выходит, не врал племянничек, земли, где находилось поместье барона Нойфеля, и в самом деле были испокон веку во владении королевской семьи. Я ещё немного помаршировала по гостиной, обдумывая свои следующие действия. И решила, что лучше всего будет - поставить дорогого племянника Иоганна о самом факте заговора. И пусть меня, маленькую, защищает, как хочет! Вот после праздников и озабочусь этим вопросом.

Но события потом понеслись вскачь, как будто подстегнутые умелой рукой погонщика, что я на какое- то время просто забыла про этот визит, и зачем он был нужен заговорщикам.

Глава 20

За почти две недели ничегонеделания мы все немного расслабились - вставали поздно, когда уже рассвело, завтракали, потом каждый искал себе дело. Рихард шел во двор, чистил снег, иногда ездил в лес, пополнял запас дров. Три раза он съездил к нашему ларьку, никаких следов обозов. Значит, перевал ещё закрыт. Почистил снег и там, чтобы потом снежные горы не грести. Клара с Урсулой устроили генеральную уборку, стирку и переучет всех имеющихся у нас в доме мат. ценностей. Марта и Ульрика ходили за ними следом и раскладывали учтенное все по своим местам.

Аништа усердно осваивала все те рецепты блюд, что я смогла вспомнить. Сейчас, с наличием у нас на кухне мясорубки, процесс превращения мяса в фарш значительно облегчился, да и сам фарш стал сочнее и нежнее. Поэтому в ход пошли пельмени. Их мы делали всем нашим коллективом вечерами. Даже Рихарда привлекали. Как раз тесто раскатывать и нужна была мужская сила. А мы их лепили. При этом пели песни, какие знали, я рассказывала сказки. И они пользовались успехом. Ладно, девчонки, они ещё недалеко ушли от детей, но ведь и взрослые слушали внимательно. Пельмени выносили на мороз, затем, замороженные, складывали их в холщовые мешки.

Так же впрок готовили котлеты, тефтели, голубцы. Их тут вообще не знали, я даже удивилась - при общеизвестной любви немцев к капусте и не готовить это простое и сытное блюдо. Готовились мы к открытию перевала и возобновлению движения обозов. Бринна и Линда пока что только прибегали к нам на день, для дневных работ - приготовить фарш, под руководством Аништы готовить котлеты и прочие полуфабрикаты. К вечеру убегали к себе в деревню. Я и не держала их, пока не было большой нагрузки.

Неожиданно нас навестил казначей, господин Вальтер. Сказал, что проездом в Беллин, везёт годовые отчёты и налоги. Вначале я удивилась, почему именно через мой дом он поехал, прямая дорога из поместья Нойфель до Беллина короче, а через нас надо делать крюк. Но господин Вальтер задержался у нас на сутки, проверил все учетные книги по налогам в городке и в деревне. Сказал, что все сходится, и что я могу через месяц собирать налоги. Пока для меня, как для вдовы, сумма налога невелика, но через пять лет может быть повышена. А сейчас минимальная для приведения хозяйства в порядок и для развития бизнеса.

Нахваливал господин Вальтер и нашу кухню. Особенно ему понравились пельмени, плов и торт в исполнении Аништы. Рецептом я с ней поделилась, но сама больше его не пекла. И глядя на добродушного дядьку, уплетавшего второй кусок торта, я решилась и после ужина позвала его в кабинет. Было у меня к нему дело. А заключалось оно в следующем. За эти дни я закончила плетение гарнитура, который назвала "Морозная полночь". Он состоял из широкого, выпуклого браслета на руку, колье- оплечья и длинных серёг. Выполнен он был из бисера и кристаллов белого, синего и голубого цвета, нанизан на серебряную канитель.

Этот гарнитур идеально подошёл бы какой- нибудь блондинке, но не мне. Я начала было плести для себя на золотой канители из бисера и камней зелёного, бирюзового и изумрудного цвета, но пока отложила, голубой показался мне перспективнее. Среди старых вещей, найденных на чердаке, я обнаружила небольшой деревянный ларчик, высотой всего сантиметров шесть- восемь. Некогда он был изукрашен красивой резьбой, но со временем все забилось пылью и грязью, почему- то закапано воском. Уля, опять поражая меня своим терпением, все отчистила и даже вновь покрыла где- то найденным лаком. Истлевшую внутреннюю подложку я выбросила, натянула на кусок картона белый бархат, кусочек которого тоже нашла на чердаке и закрепила на нем весь гарнитур. И теперь, откинув крышку ларчика, ждала оценки казначея. Тот, замерев в восторге, разглядывал гарнитур. Да, я не ошиблась, господин Вальтер понимал толк в украшениях!

Мало изготовить их, надо суметь ещё продать украшения с выгодой для себя. Здесь, в Нойфельштадте, я не хотела продавать. Вряд ли местный ювелир даст хорошую цену, да и не обрадуется конкуренту, у харчевни тоже с таким товаром не встанешь. Вот и остаётся Беллин, столица всё- таки. Но и там я никого не знаю, чтобы сунуться куда- нибудь, где меня не попытаются обмануть. А знать, если смысл заниматься этим в дальнейшем, мне бы хотелось. Вот в связях господина Вальтера я почему- то не сомневалась, так же как и в том, что он меня не обманет.

Когда он поинтересовался, где и за сколько я приобрела такую красоту, я созналась.

- Господь с вами, господин Вальтер! Откуда у меня такие лишние