Шрифт:
Закладка:
Тот пил чай на улице под навесом. Завидев меня, откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
— Нет вам покоя, да?! — проговорил он. — Присядьте с дороги. Желаете чаю?
— Нет, благодарю.
Доктор вздохнул.
— Зачем пожаловали?
— Хотел спросить насчёт смерти лорда Бланша.
Врач сначала нахмурился, а потом закатил глаза.
— Думаете, и его убили?!
— Вы проводили вскрытие?
— Нет. Мой предшественник, царствие ему небесное.
— Можно посмотреть в журнале, не было ли у покойника почерневшего языка и помутневших глаз?
Врач усмехнулся.
— Как вас зацепило-то! Ладно, давайте глянем.
Мы вошли в больницу.
— Сюда, — поманил врач. — Картотека здесь.
Он выдвинул один из ящичков, просмотрел тетради и вытащил одну.
— Та-а-ак… Бланш. Хм… — врач поднял на меня озадаченный взгляд. — А знаете, вы правы: те же симптомы!
— Дайте! — я невежливо выхватил журнал.
— Вы правы, — сказал доктор. — Но что это значит? Неужели оба отравлены?!
— Никому об этом, — я указал на журнал вскрытия, — не рассказывайте!
— Не беспокойтесь. Нем, как могила!
Распрощавшись с доктором, я отправился к Мартину и застал его дома. Он строил из игральных карт домик.
— Ну, как прошло знакомство с родителями невесты?! — спросил я после обмена приветствиями.
Мартин усмехнулся.
— Неплохо. Конечно, они не очень рады, что приходится родниться не с голубой кровью, но денег очень хочется.
— Такие времена. Титулы объединяются с капиталами.
— Да. Пора вам, аристократам, потесниться.
Выглядел Мартин довольным, хоть и старался виду не подавать.
— А как невеста? Не уродина?
— Слава Богу, нет! Очень даже ничего. Большое облегчение, честно говоря.
— Стало быть, можно поздравить?
— Да, пожалуй. Я, конечно, выше… и вообще.
— Разумеется.
Я присел у окна.
— Жарко у тебя, — сказал я. — Аж взмок.
— Да что ты! По мне так в самый раз.
Я достал из нагрудного кармана шёлковый платок и вытер лицо.
— Кажется, у меня жар, — сказал я. — Может, продуло.
— У меня, вроде, была какая-то микстура. Или таблетки. Надо поглядеть в аптечке.
— Неси.
Мартин вернулся через пару минут со стаканом и чайной ложкой в руке.
— Вот, нацедил тебе, — сказал он. — А это — запить.
Лекарство я выпил, но к вечеру всё равно слёг. Температура поднялась, во рту стало сухо, как в пустыне, глаза болели, голова так и вовсе раскалывалась.
Мартин вызвал доктора Хэмсворта. Осмотрев меня, тот развёл руками:
— Кажется, инфекция. А может, простуда.
— Симптомы такие же, как у Себастьяна Тэкери? — спросил я, едва ворочая языком.
— Нет, что вы!
Значит, кто-то воспользовался болезнью нигилиста, чтобы замаскировать под неё преступление. Я прислушался к ощущениям. Да, похоже на обычную инфлуэнцию. Вот только где я мог её подцепить?
— А язык?
Врач пожал плечами.
— Почернения нет, если вы об этом. Но у Себастьяна Тэкери его тоже не было до самой смерти.
Звучало неутешительно.
— Я пропишу вам лекарства, — сказал врач.
Спустя час после его ухода приехал Джеймс, мрачный, как туча. Спросил:
— Что с вами?!
— Заболел, — ответил за меня Мартин. — С утра почти.
— Что вы узнали? — спросил я.
Уилшоу выразительно глянул на Мартина.
— Я никому, я могила! — поспешно сказал тот.
В этом я очень сомневался. Но он был моим клиентом.
— Кэтрин призналась, что записку написала она, — нехотя проговорил Джеймс. — Она подозревает сестру в убийствах мужа и Себастьяна. Говорит, что боится её. Мне стоило немалого труда вытянуть из неё всё это.
Мне не показалось, что младшая сестра боится старшую, но я не стал возражать.
— По правде сказать, я сделал Кэтрин предложение, — сказал Джеймс. — Ещё третьего дня. Анна Бланш об этом знает. В прошлом году какая-то давняя родственница завещала Кэтрин крупный каптал. Она должна после свадьбы вступить в права наследования. Я сам узнал об этом лишь сегодня. Пока же деньги на попечении старшей сестры.
— И она боится, что Анна Бланш её отравит?! — встрял Мартин.
— Именно! Я уверен, что это глупости. Но Кэтрин сестру, конечно, знает лучше меня.
Вид у Джеймса был мрачный.
Я прикрыл глаза. Что-то не сходилось, но головная боль мешала понять, что именно.
— Постойте, — проговорил я. — Погодите…
— Что такое?! — встрепенулся Мартин. — Может, воды?!
Он поднёс стакан. Я сделал пару глотков. Легче не стало.
— Кэтрин считает сестру ведьмой, — мрачно сказал Джеймс. — Говорит, та часто куда-то уезжает, на какие-то сборища. И книжки у неё всякие. Мне кажется, этого не может быть. Какая ведьма?! Вы же её видели! Обычная женщина.
Уилшоу казался совершенно потерянным.
Я постарался сосредоточиться. Муж леди Бланш, Себастьян Тэкери, Кэтрин… Ага! Так вот, в чём дело…
— При чём тут ваша Кэтрин? — проговорил я. — Если Анна Бланш хочет завладеть её наследством, зачем убивать Себастьяна Тэкери?
Джеймс нахмурился.
— Не знаю! Я передал вам слова Кэт. Она записку подложила, чтоб вы ей помогли. Но вы, я вижу, не в состоянии…
— Ничего, это простуда, — вставил Мартин. — Это пройдёт.
За дверью послышались шаги, затем громко постучали.
— Не заперто! — крикнул Мартин.
Вошёл Пол Уилшоу. Остановился у порога, слегка поклонившись.
— Вот, услышал, что вы прихворнули, и решил навестить, — проговорил он, глядя на меня. — Кажется, вы совсем плохи.
— Какая нечаянная радость! — воскликнул Мартин. — Да вы садитесь, господин Уилшоу, вот сюда!
Он поспешно придвинул кресло.
— Благодарю, — Пол Уилшоу сел, опершись на трость. — Как это вас угораздило так слечь, господин Блаунт?
— Доктор говорит, инфлуэнция, — сказал Мартин.
— Кажется, погоды тёплые.
