На мой вопрос, куда же намечено Ее перевезти, Игнатов ответил, что уже точно не в Архангельск. Вероятнее всего повезут в Сибирь, в один из городов, наименование которого начинается на букву Т.

— Тюмень? Тобольск?

— В последний, — перебил меня Игнатов»{286}.

Приведенный выше отрывок убеждает нас в том, что «тайна» вывоза Царской Семьи в Тобольск была «секретом Полишинеля», если даже какой-то рядовой Игнатов знал об этом. Полностью разоблачается и ложь о том, что причиной увоза в Тобольск было якобы опасение Временного правительства возможного «эксцесса» в отношении Царской Семьи.

В своем сборнике статей, изданном в Париже в 1922 году, который мы уже цитировали, Керенский яростно доказывает, что он сделал все от него зависящее, чтобы отправить Царскую Семью за границу, но этого ему не дали сделать англичане. Он на 6 страницах защищается от нападок «реакционеров» и обвинителей его в гибели Царской Семьи. И вдруг на самой последней странице он пишет загадочную фразу, которая выделена у него иным, чем весь остальной текст, шрифтом: «Летом 1917 года б. Император и его Семья остались в пределах России по обстоятельствам, от воли Вр. Пр. не зависевшим»{287}.

Что это были за причины, которые не зависели от Временного правительства? В чем была причина той конспиративности, с какой было принято решение об отправке Царской Семьи в Тобольск? Щербатов приводит следующие слова Керенского, объясняющие эту причину: «Керенский сказал, что Тобольск тоже был выбран Ложей»{288}.

Итак, причина снова была в масонском факторе. Именно этот фактор делает понятными и несуразные объяснения Керенского по поводу «недоразумений» в Крыму и по поводу бурлящей «рабоче-крестьянской» России, и та конспиративность, с какой принималось решение о высылке в Тобольск, и то, что согласившись с просьбой Государя отправить их в Крым, Керенский внезапно изменил свое решение в пользу Тобольска. Именно в масонских планах в отношении судьбы Государя следует искать объяснения действий «временных», а не в политических или иных аспектах их деятельности. Но почему именно Тобольск был выбран масонами для ссылки Императора Николая II и его Семьи? «Если я и выбрал Тобольск, — писал Керенский, — то исключительно потому, что это было место исключительно изолированное, с маленьким гарнизоном, без промышленного пролетариата и с населением, благоденствующим и довольным своей участью»{289}.

Но у Керенского все противоречит одно другому: если хотел спасти Царскую Семью, зачем повез ее в далекий Тобольск, если боялся реставрации, то зачем отправил в город с в целом монархически настроенным населением и с маленьким гарнизоном, если хотел понравиться Советам, то почему не заключил хотя бы Императора Николая II в Петропавловскую крепость?

Вероятно, ближе всех подошел к истине Н. А. Соколов, когда писал: «Был только один мотив перевоза Царской Семьи в Тобольск. Это тот именно, который остался в одиночестве от всех других, указанных князем Львовым и Керенским: далекая, холодная Сибирь, тот край, куда некогда ссылались другие»{290}.

Здесь необходимо вспомнить, что до революции Сибирь была местом ссылки политических и уголовных преступников. Среди первых самыми значительными были старообрядцы и декабристы, продолжатели дела которых пришли к власти в феврале 1917 года. Вспомним также, что практически все руководители декабризма были масонами, точно так же, как и члены Временного правительства. Масонско-старообрядческая месть Русскому Царю — вот главная причина ссылки Царской Семьи в далекий сибирский город. Все остальные причины, заискивание перед крайне левыми, опасение возникновения движения в пользу свергнутого Государя и так далее, даже если они и имели место, были вторичными. В действиях Керенского нет никакой логики, кроме логики масонской мести. В эту логику входила мученическая смерть Царя, и отправка в Тобольск была одним из этапов этого пути.

«Тобольская ссылка Царской Семьи, — писал сын лейб-медика Е. С. Боткина ГЕ. Боткин, — для меня была равнозначна вынесению ей смертного приговора. Было ясно, что революционное правительство не сможет долго охранять свергнутого Царя. Все революции в истории заканчивались для свергнутых государей изгнанием или смертью. Ссылка в Тобольск делала отъезд за границу невозможным, а из этого следовало, что рано или поздно члены Царской Семьи будут убиты»{291}.

Перед отправкой Царской Семьи в Тобольск гофмаршал П. Бенкендорф спросил Керенского, как долго Царская Семья останется в Тобольске? В ответ Керенский доверительно сообщил, что сразу же после Учредительного собрания, которое соберется в ноябре, Император Николай II и его Семья смогут вернуться в Царское Село или жить там, где они сочтут нужным{292}. Но Керенский лгал, когда говорил эти слова.

Поехать с Государем в далекую ссылку решились немногие. Когда-то облагодетельствованные Николаем II, многие представители и знати, и челяди спешили покинуть свергнутого Государя. Апраксин, Граббе, Саблин, Бенкендорф, профессор Федоров, ссылаясь на самые различные обстоятельства, бросили Царскую Семью в беде. Один из поваров Н. Н. Сясин на предложение Государя следовать вместе с ним в Тобольск ответил: «Ваше Величество, у меня же семья!».

Такие же семьи были и у графа Татищева, и у князя Долгорукова, и у доктора Боткина, и у повара Харитонова. Но чувство высшего долга, чувство любви к Царской Семье заставляло их пренебрегать личным счастьем. «Татищев, — вспоминала княгиня Вера Голицына, — в Петрограде оставил старую 80-летнюю мать, которая не чаяла его вновь увидеть. Это старая женщина всеми силами поддерживала сына исполнить свой долг. Когда я посетила ее несколько дней спустя, она с нежной гордостью говорила о своем дорогом сыне. Гордая им, она подавляла свою печаль. Но ее старое сердце не смогло пережить разлуки. Оно перестало биться 22 августа»{293}.

Керенский назначил отъезд в Тобольск на час ночи с 31 июля на 1 августа 1917 года. Перед отъездом 30 июля, в день рождения Наследника Цесаревича, Царская Семья совершила молебен, который отслужил отец Афанасий Беляев. Вместе с Царской Семьей на молебне присутствовали все люди, отправляющиеся вместе с ней в ссылку. Семья молилась горячо со слезами на глазах. После молитвы Царская Семья и присутствующие приложились к кресту. Впереди был тяжкий и длинный путь{294}.

Государь записал в своем дневнике: «Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние тяжелые времена! Ходили