– Дядя Вандерик, – растерянно пробормотал принц, отплёвываясь и тряся головой. Но быстро взял себя в руки и ткнул в меня пальцем: – Она! Она мне нахамила! И напала на меня! Да вы посмотрите на эту крысу! Эту мерзость нужно уничтожить!

– Сиандерин, убери отсюда своего пакостника, или я сделаю это сам, – с угрозой в голосе лорд Корбед обратился к застывшему в дверях дракону с тёмно-фиолетовыми волосами. Причём угроза предназначалась явно не ему.

– Кэмэнор, в кабинет, живо.

Император – а кто же ещё? – сказал это негромко и вроде бы спокойно, но принц побитой собакой прошмыгнул ему за спину, опасливо косясь на моего герцога.

– Кимми, ты в порядке? – подняв глаза в направлении, в котором перед этим тыкал пальцем мой мучитель, лорд Корбед обнаружил меня, пытающуюся спрятаться за люстру.

– Вроде бы да, – тяжело дыша, кивнула я.

– Иди ко мне.

Я послушно шлёпнулась в подставленные ладони, пробежала по руке дракона и забилась к нему за пазуху камзола – это место мне сейчас казалось самым безопасным в этом ужасном мире. А почувствовав, как огромная ладонь защитным жестом накрыла меня, позорно разрыдалась – сдали нервы. Просто всё случилось так неожиданно – в одну минуту я сидела и читала книгу, а в следующую меня уже чуть не поджарили. А главное – я так и не поняла, за что именно.

Мой дракон сделал несколько шагов – я это почувствовала, видеть не могла, – после чего жёстко сказал:

– Радрик, записывающий артефакт.

– Но ваша светлость, без приказа его величества я не имею…

– Живо! – вот вроде бы не рыкнул, как совсем недавно, просто сказал своим тихим холодным голосом, но даже у меня мурашки забегали. И рыдания как-то сами собой стихли.

– Да, ваша светлость, – тихо и как-то обречённо ответил синий, после чего лорд Корбед куда-то пошёл. Может, домой? Нет, увы, судя по голосам – наоборот, в кабинет императора.

– А я только поздороваться подошёл, а она даже имя назвать отказалась, а я ей – нельзя сидеть, когда с принцем разговариваешь, а она – хочу и сижу, ты мне не указ, мальчишка, а я ей – так нельзя, а она – да пошёл ты…

Я слушала голос принца и не верила своим ушам. Что за ерунду он выдумывает? Ему что, поверят?

– Так и было, отец, честное слово! Вон у Радрика спроси, он подтвердит!

– Не сомневаюсь, – голос моего дракона вновь звучал тихо и холодно. – Запугивать окружающих ты научился виртуозно. Одного не учёл – артефакты врать по твоему приказу не станут.

– Артефакты? – растерянно пробормотал принц. Император пока помалкивал.

Вновь шаги, судя по моим ощущениям, лорд Корбед слегка наклонился, вытянул руку, вновь выпрямился. Захотелось выглянуть наружу, но учитывая, что в тесное пространство я втиснулась головой вниз, это было невозможно. Оставалось только сидеть, а точнее висеть, распластавшись на широченной груди герцога, вцепившись всеми лапами в дурацкие рюши его рубашки, радоваться, что нахожусь в безопасности, и старательно прислушиваться.

– И чего расселась? Ты что, не знаешь, что в присутствии членов императорской семьи нельзя сидеть без особого на то позволения? – услышала я вдруг. Зачем это принц вдруг решил повторить то, что мне уже говорил?

– Прошу прощения, ваше высочество. Я не знала.

Ой, это же мой голос! Это что, тот самый артефакт, который лорд Корбед стребовал у Радика, повторяет всё, что услышал? Не удивительно, что синий не хотел его отдавать.

Я вновь прослушала весь наш разговор, и опять не смогла понять, с чего этот принц так завёлся на ровном месте. И снова не услышала, в чём моя вина, ну, разве что сразу не встала, так на нём же не написано, что принц.

Остальные тоже слушали молча, лишь когда прозвучало: «Стража! Немедленно арестуйте её!», мой дракон снова наклонился, наверное, чтобы выключить артефакт, и в наступившей тишине раздалось:

– Думаю, этого достаточно.

– Для меня – да, – голос императора. – И это только лишний раз подтверждает то, что я и так, к своему величайшему сожалению, уже понял.

– И что именно? – в голосе моего дракона послышалось любопытство.

– Что вырастил подлеца и мерзавца, – и тяжёлый вздох.

– Отец! – обиженно-возмущённое.

– Что «отец»?! – и вот тут прежде тихий и спокойный голос императора прогремел не хуже, чем недавно у лорда Корбеда. – Скажешь, я не прав? И то, как ты манипулируешь окружающими, пользуясь своим происхождением – неправда? И то, как подставляешь под наказание тех своих однокурсников, кто отказался лебезить перед тобой – тоже?

– Они проявляли неуважение к венценосной особе! – в запале выкрикнул Кэмэнор.

– С каких это пор ты стал венценосной особой? – презрительно хмыкнул мой дракон. – Ты – лишь запасной вариант, и короны тебе не видать, поскольку его высочество, принц Элиральдон уже обзавёлся не только двумя крылатыми сыновьями, но и таким же внуком, да и сам в ближайшие столетия умирать не собирается, в не ближайшие – тоже. И с чего вдруг у тебя такое высокое о себе мнение – не понимаю.

– Я принц! Я – сын императора! Я дракон, в конце концов.

– Насколько я знаю из предоставленных мне документов, именно драконов ты подставлял с особым удовольствием, – снова голос императора.

– Не надо было издеваться надо мной, пока я крылья не обрёл! – голос принца почти перешёл в визг. – Я говорил, что отомщу, вот теперь и узнают, каково это – когда тебя наказывают без вины! Так им и надо! Так и надо! Я их всех ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

– Дэр, облей-ка его ещё раз, – услышала я голос императора, потом раздался плеск воды, и истеривший принц резко заткнулся.

Ну, ничего себе, это что же за псих императорский сынок?

– А теперь стой и слушай меня, – голос императора звучал холодно. – Если ещё раз закатишь истерику, обливанием не отделаешься, отправишься на конюшню, где тебя выпорют, как ты собирался поступить с…

– Мисс Лиор, – сухо уронил мой дракон.

– С мисс Лиор, – повторил император.

– Меня нельзя пороть! Я принц! – взвился… собственно, принц.

– Молчать! – и какой-то грохот. Не выдержав, я попыталась расстегнуть ближайшую к моей голове пуговицу, и, к моему удивлению, пальцы герцога мне помогли.

Осторожно раздвинув ткань, я выглянула в щёлочку и увидела прямо перед своим носом стол, раза в два больше, чем у синего. И огромный кулак, опущенный на столешницу, из-под которого разбегались трещины – и это в доске, толщиной сантиметров десять, не меньше! Опрокинутая чернильница и залитые чернилами бумаги дополняли картину разгрома.

Ничего больше увидеть не получилось, и я от греха подальше сдвинула борта драконьего камзола. Я лучше просто послушаю.

– Пороть тебя нужно было сразу же, как только ты начал свой характер проявлять, но я жалел тебя, а зря. Но начать никогда не поздно, поэтому не зли меня, сынок.