Шрифт:
Закладка:
– Не, спасибо.
Кивнув, он так глубоко и яростно затянулся, что сигарета аж затрещала, стремительно сгорая, с шумом выдохнул и задумчиво так произнес:
– Пока ехали я еще раз посмотрел те видеоролики. И мужика того послушал.
– Прямо в дороге пересмотрели?
– Ну да. Дорога то насквозь знакомая, главное за обочинами следить – чтобы придурок какой не выскочил в наушниках. Тут что не год очередного городского давят и все как один с наушниками в ушах. Так я про видео… и чего в них такого?
– В смысле? Там людей убивают!
– Ну убивают. Мало ли наркоманов? А что в лихие девяностые творилось? Ты-то не застал тех времен.
– Не застал – кивнул я.
– А вот я те времена пережил. И все последующие. И чего только не творилось, чего только не происходило – но как-то пережили же. И этих наркоманов переживем.
– Да не наркоманы они. Вы же слышали, что тот мужчина говорит.
– Это который свое лицо спрятал и голос переиначил? – Николай пренебрежительно сморщился и отмахнулся – Таким вот, кто свое лицо прячет, я никогда не верил и верить не собираюсь! Есть что сказать – скажи в открытую! Чего харю скрывать? Вранье! Я сейчас на кухне сяду, приму неспешно граммчиков двести домашнего самогончика, потом спрячу рожу за шторкой и такого понапридумываю, что у людей волосы дыбом встанут. Но даже если и правду он говорит – и что? И не с такими бедами страна справлялась. И этот бардак переживем. Кого надо посадят, кого совсем не надо – пристрелят.
– Да тут не только наша страна – тут во всем мире такое происходит…
– Хрень все это! – этим словом Николай веско завершил разговор, попутно припечатав носком сапога окурок и поднялся со скамьи – Ну пойдем знакомиться.
– Погодите! – не знаю, что во мне взыграло, возможно обида за Бажена, чью информацию сейчас вот так запросто низвели до никчемной, но я прямо воспылал от негодования – Вы же видели видеоролики! Там людей убивают!
– Наркоманы! А может секта какая! Как эти чокнутые из токийского метро!
– Какие чокнутые? Там тоже нападали?
– Да это давно было. Выпустили газ ядовитый и людишек потравили. А эти нынешние не ядом людей травят, а зубами рвут.
– И через машины вот так шутя прыгают?
– А там может розыгрыш какой? Шутка?
– Старушке, на чью голову упала та шутница это шуткой вряд ли показалось! – возразил я.
Помолчав, Николай пожал плечами:
– Я и не спорю, парень – снова в мире с людьми что-то не здравое происходит. И эти видео твои я знакомым разошлю сегодня же – пусть поосторожней будут. Вот только дома отсиживаться не дело – а работать кто будет?
– Вы это уже говорили – напомнил я.
– И еще раз повторю! Работать надо! Что бы не происходило в мире вокруг, нам простым людишкам не до этого – нам работать надо! Деньги зарабатывать! Если я дома засяду, то сопьюсь через неделю. Мужик без дела чахнет, на корню гниет. Сначала к бутылке прикладываться начнет, потом на бабу руку поднимет, а следом до смертоубийства дело дойдет – и тюрьма. Вот там вволю отсидишься. Да еще и с вооруженной охраной, что ни к тебе никого не допустит, ни тебя не выпустит. Так что хрень тот мужик советует. И друг твой тоже ерунду городит. Как его там?
– Бажен.
– Да. Нельзя без дела взаперти сидеть – чайник живенько засвистит у многих. И тебе не посоветую в бытовке дни коротать. Окружи участок забором повыше, запри ворота и займись делом полезным – огород разбей, сад посади… придумай что-нибудь. И все одно не усидишь и куда-нибудь да выберешься от скуки.
– М-да…
– А если боишься шибко – вози с собой молоток. Я вот всегда под рукой держу.
– Молоток?
Николай кивнул и снова поднялся, вытягивая пожелтевшими от никотина пальцами сигарету из пачки:
– Молоток. Топором или ножом людей бить дело кровавое. Такое не каждый осилит. Схватиться-то хватаются за топорище, а вот ударить не решаются, медлят, если только не по пьяному делу. Молотком проще. По башке как дашь – и спортсмен ты там или боксер, а один черт живенько приляжешь на травку отдохнуть. Опять же молотком сподручней – он сам куда надо идет, а к топору сноровка и решимость надо. Ты вот готов человеку, пусть и спятившему, топором по шее рубануть? Прямо лезвием, понимая, что проделаешь в живом теле глубокую кровавую дыру, что убьешь.
Я представил себе эту картину – вот я замахиваюсь на прущего на меня пузана топором, бью его в лицо… нет… рублю по шее… тоже нет… по руке! Бью по протянутой ко мне руке! Воображение живо нарисовало как я отрубаю человеку руку, как хлыщет кровь, кусок отрубленной плоти с мокрым шлепком падает на асфальт… Бр-р-р… Весь передернувшись, я неуверенно пожал плечами:
– Если придется спасать свою жизнь – то, наверное, да. Смогу.
Пристально взглянув мне в глаза, Николай медленно кивнул:
– Ну ясно…
– Что ясно?
– Ты за свою жизнь хотя бы курицу убил? Сам. Когда хватаешь вот так ее одной рукой – он жестом показал, как ухватывает птицу – Потом кладешь вот так курицу на пенек и топором по шее – тюк! Голова в траву, а курица без головы бежи-и-ит по двору, кровью брызгая. Случалось у тебя такое в жизни?
– Думаю ответ очевиден. Нет, конечно. Я ведь городской житель. Когда нужна курятина – иду в магазин и покупаю.
– Ага… ну пойдем, ясен сокол, пойдем.
– Куда?
– Знакомить тебя буду с нужным для жизни человеком – усмехнулся тракторист, нажимая кнопку звонка рядом с воротиной.
Шагнув ближе, я оглянулся и, понизив голову, тихо спросил:
– Он продает оружие?
– Чего?! – он аж хрюкнул и зашелся кашляющим хохотом.
Я с искренним недоумением смотрел как он смеется, потом просто кашляет и наконец, утерев рот видавшим виды носовым старомодным платком, убирает его в карман штанов и опять поворачивается ко мне.
– Мясо он продает. Свойское.
– Не понял…
– Ты же сказал, что хочешь купить морозилку,
