Когда подошел к мостику, меня догнал Ник.

— Не знаешь, что происходит?

Я оглянулся. Доктор был в халате, во рту зубная щетка, а в глазах несколько серьезных красных прожилок. Похоже, первая попытка заснуть на космическом корабле с треском провалилась.

За креслом Мэй стоял Слейт, Мэри и Клэр по обе стороны от него. Все смотрели на обзорный экран.

— Значок мигнул вот здесь, — сказала Мэй, выделив кружком место на карте, — но отслеживание, похоже, пока еще работает, если только в нем нет серьезных сбоев. — Она оглянулась и посмотрела на Клэр.

Та стояла с озадаченным видом. Через мгновение, как будто включили лампочку, на ее лице появилось понимание.

— Черт возьми. Карта стала такой странной и крошечной из-за того, что уменьшился масштаб. Каким-то образом они переместились вот отсюда, — она указала точку на обзорном экране, — вон туда. — Еще одна точка у правого края.

— Как же они это сделали? — спросила Мэри. — Мы ведь пользуемся таким же двигателем, как и у них.

— Понятия не имею. Чтобы проделать такой длинный путь, требуется нечто совершенно другое. Что-то, чего у нас нет. Возможно… — Клэр замолчала, постукивая пальцами по спинке кресла, в котором сидела Мэй.

— Так что же это? — спросил я, теряя терпение. — Что могло их переместить так далеко?

Если потеряем беглецов в первый же день, это будет полный провал.

— Единственное, что приходит в голову, это какая-то червоточина. Мы не нашли другой технологии в их кораблях, — сказала Клэр. — Это единственное объяснение, которое у меня есть.

Червоточина. Ситуация становится все более запутанной.

— Так что же нам делать? Подождать, пока доберемся до того места, где они исчезли и посмотреть, сможем ли повторить? — спросила Мэри.

— Через сколько мы туда доберемся? — спросил я, чувствуя, как по венам струится нервная энергия.

— Чуть меньше двух часов, — нажав несколько светящихся кнопок, ответила Мэй.

Два часа на сверхсветовой скорости к месту, где корабль-цель исчез, переместившись на тысячи световых лет. Если не увидим в том месте способа прыгнуть так же далеко, никогда не сможем их поймать. Их побег можно будет считать успешным, а мы вернемся на Землю, поджав хвост, готовясь к тотальной войне.

— Тогда так и сделаем. Молитесь, чтобы в том месте оказалась червоточина, — сказал я, и мы продолжили смотреть на карту, светящуюся точку на раскинувшемся перед нами пространстве, давая надежду, что наша цель все еще достижима.

* * *

— Ненавижу ждать, — сказала Мэри, когда мы уселись на кухне.

Стол привинчен к полу и мог вместить всех нас, реши за него сесть вся наша команда. Мы потягивали теплый кофе и обменивались идеями. На самом деле, все это только домыслы, потому что никто из не знал, что мы увидим, когда прилетим на место.

— Какие у нас варианты, если червоточины, или что там еще может быть, больше не существует? — спросил я, уверенный, что и без того могу догадаться, какие у нас варианты, просто хотел, чтобы Мэри озвучила то, что я и так знал.

— Я бы сказала, что первым вариантом на этом этапе — развернуться и мчаться на Землю, рассказать, что узнали, затаиться и готовиться к войне, которая может до нас дойти, а может и не дойти. Учти, мне ненавистна мысль жить в постоянном страхе и ждать, когда пришельцы снова вторгнутся на Землю. Мир вряд ли смирится с этим после всего того, через что мы прошли. — Она отпила кофе, поставила кружку на стол, обхватив ее тонкими пальцами.

— Второй вариант? — спросил я.

— Второй вариант: продолжаем преследовать беглецов. Нам понадобятся месяцы, чтобы добраться туда, где они сейчас находятся, за тысячи световых лет. Будем надеяться, что наш корабль выдержит такое путешествие. Скорее всего, к тому моменту будет уже поздно что либо предпринимать, но мы, хотя бы, будем знать.

— Третий вариант?

— Скажем: к черту все, и отправимся на Проксиму b, через несколько месяцев встретимся с друзьями и начнем все сначала в новом мире. — Она улыбнулась. Я знал: этот вариант ей подходит так же, как и мне, но мы не можем так поступить. Дома слишком много людей, которые полагались на нас.

— И что же? Играем в игру «подождем-посмотрим»? — Осталось несколько минут до того, как Мэй позовет нас на мостик и мы воочию увидим, что находится на месте «прыжка», как мы стали называть эту точку.

На кухню зашел Слейт, я заметил, что ему пришлось повернуть боком, чтобы войти. Короткие светлые волосы слегка растрепаны, наверное, только что проснулся. Раньше я дразнил Маркуса за то, что он слишком большой, но этот парень оказался еще больше.

— Слейт, расскажи о себе. Откуда у тебя такое имя? — спросил я, серьезно заинтересовавшись этим человеком.

Он пожал плечами, взял чашку, налил кофе и сел за край стола, чтобы мы оба видели его целиком.

— На самом деле меня зовут Зик Кэмпбелл, — беззаботно сказал он.

— Ты не похож на Зика, — пытаясь скрыть улыбку, сказал я.

— Серьезно. Слейтом меня назвал старый сержант, когда я был простым рядовым. Он узнал, что я рисую, и сказал, что я похож на камень, но у меня много слоев. Так вот с тех пор я и стал Слейтом[1].

Тут я уже не удержался и рассмеялся. Вслед за мной засмеялась Мэри и даже всегда серьезный Слейт тоже улыбнулся.

— А откуда ты? — спросила Мэри.

Он служил в армии, а она в военно-воздушных силах, так что между ними больше общего, чем у бухгалтера из северной части штата Нью-Йорк.

— Вырос в Лос-Анджелесе, недалеко от побережья. Любил заниматься серфингом, — ответил он, уставившись в чашку. — Старший брат отправился на войну в Персидском заливе, когда я был еще ребенком, и через два месяца погиб. Это сломало маму. Как бы там ни было, с тех пор я захотел им отомстить. Мне было всего восемь, но в глубине души я пообещал себе, что найду того, кто его убил и заставлю за все заплатить. Я не был уверен, что это значит, но для малолетнего пацана это много значило. Я начал заниматься спортом, как только мама разрешила и, вопреки ее желаниям, пошел в армию, когда стукнуло восемнадцать. На Ближнем Востоке я был несколько раз, убил многих, но это не принесло облегчения, о котором я мечтал