Его анализ походки показал девяносто процентов точности, и в отчаянии я пропустил те десять, которые не были убедительными.

Однако моя программа сделала свою работу.

— Теперь, когда со вступлениями покончено, давайте сосредоточимся на сегодняшней теме? — ухмыляюсь я, открываю свой маленький мешочек и достаю нож и яблоко. — Вот как все будет происходить. Я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать. Если мне понравятся ваши ответы, то боли не будет. Если нет, — я вздергиваю брови, — что ж, увидите.

Он мотает головой, оглядывая комнату, вероятно, в поисках выхода.

— Мы находимся в подвале. Выхода нет, мистер Петрович. Даже если вам удастся пройти мимо меня, чего, давайте признаем, — я поджал губы, — не произойдет. Так что ваш лучший вариант — быть как можно более сговорчивым.

Я начинаю чистить яблоко, не сводя глаз с его испуганного лица.

— Почему бы нам не начать с вашей связи с Мишей, — говорю я, откусывая кусок от яблока.

Я уже знаю, что мистер Петрович выступал в качестве брокера между США и Европой, привозя людей с обещанием работы и затем продавая их дальше. В связи с этим возникает вопрос. Почему он должен быть связан с Мишей?

— Я не знаю, кто это, — говорит он слишком быстро.

— Мистер Петрович, — я вздыхаю, немного расстроенный тем, что все будет не так быстро, как мне хотелось бы. — Я занятой человек. Очень занятой. Подумайте, вместо того, чтобы часами допрашивать вас, я мог бы наслаждаться солнцем, убить дюжину людей и получить свою ежедневную дозу витамина D. Вместо этого я вынужден сидеть внутри, с возможностью убить только одного человека. — Его плечи опускаются, глаза немного расширяются.

Хорошо.

— Разве это справедливо? — я откусываю еще кусочек, не сводя с него глаз.

— Пожалуйста… — мольба о помощи едва слышна, но я думаю, он наконец-то осознал ситуацию, в которой оказался.

— Я вас не слышу, — я прикладываю одну руку к уху, ожидая, пока он повторит.

— Я не могу тебе сказать, — говорит он, почти смирившись со своей участью. — Они убьют мою семью, — продолжает он, его глаза умоляют меня.

Ну, это одна из тех ситуаций, которых я обычно боюсь, потому что если чья-то семья в опасности, шансы на то, что он заговорит... невелики. Но не нулевые. Просто нужно соответствующим образом скорректировать пытку, чтобы они сломались.

— Думаю, мы поговорим через несколько дней, мистер Петрович, — я встаю, чтобы уйти, и слышу его вздох облегчения. Думаю, он не понимает, что повлекут за собой эти несколько дней.

Быстрое сообщение одному из моих людей, Максиму, и он уже здесь.

— В саду? — спрашивает он, разглядывая пленника.

О, Максим, как хорошо ты меня знаешь.

— Да, в саду, — отвечаю я, озорство сверкает в моих глазах.

Максим кивает, подходит к господину Петровичу и хватает его за стул. Он легко поднимает его в воздух, и я следую за ним, пока он ведет его в сад.

Как и все здесь, сад тоже находится в подвале. Если честно, это больше похоже на теплицу, но я построил ее так, чтобы имитировать внешние условия.

Мы доходим до сада, и Максим заходит в подсобку, к паре подтяжек. Маневрируя стулом, он зацепляет ножки стула за подтяжки, так что тот оказывается на высоте около метра от пола.

— Что... что происходит? — мистер Петрович продолжает бормотать, его глаза выпучиваются.

— Это моя попытка убедить вас говорить. Посмотрим, сработает ли она. Через несколько дней, — я одариваю его лучезарной улыбкой, после чего Максим быстро затыкает ему рот. Затем он снимает нижнюю часть стула, так что задница господина Петровича медленно пролезает через отверстие.

Под ним находится около пяти ростков бамбука, недавно посаженных и готовых вырасти высокими и красивыми. Мистер Петрович собирается вступить в интимную связь с несколькими из них, и очень скоро. Если ему повезет, один из них может даже проникнуть в его задницу и стимулировать его простату. Немного удовольствия среди боли.

Увы, я не думаю, что ему так повезет.

Выходя из оранжереи, я проверяю время, зная, что у меня есть еще одно дело.

Ваня идет за мной, ее настроение значительно улучшилось.

— Мы найдем ее, — уверенно говорит она, подпрыгивая в счастливом танце.

Как бы мне хотелось разделить ее настрой.

Но прошло девять лет с тех пор, как Катю похитили. Девять лет, как я подвел ее, и если она еще жива, то, скорее всего, пережила бесчисленные ужасы.

Иногда мне приходится спрашивать себя, что бы я предпочел: найти ее живой, но сломленной, или мертвой и умиротворенной.



Ассизи Ластра.

Я позволяю этому имени катиться на языке, вспоминая крошечную девочку с огненными глазами. Мой долг — проверять теории, когда они возникают, и она только что бросила мне вызов.

Встреча с ней была, мягко говоря, интересной.

Она была совсем не такой, как я ожидал, учитывая, что она выросла в монастыре. Черт, она даже не попала в поле моего зрения, пока отца Гуэрра не убили в Сакре-Кёр.

Я горжусь тем, что у меня есть глаза и уши во всех местах, но сестра Агости была слепым пятном. Не то чтобы она представляла какой-то интерес, пока Гуэрра не был прилюдно расчленен. И вот я решил узнать побольше об этом конкретном событии.

Возможно, она всего лишь мелкий игрок, но в большой схеме вещей именно такие люди решают исход игры. В своей незначительности они являются лучшими пешками, проходящими незамеченными, и другой человек станет уделять им меньше всего внимания.

Поэтому я решил взломать ее телефон. Узнать номер не составило труда, поскольку Агости не лучшим образом сохраняет в тайне свое общение с сестрой. Одно фишинговое сообщение, и я был уверен, что она клюнет, ведь такая наивная мисс, как она, — лучшая мишень для подобных вещей.

Но она не клюнула. Вместо этого она ответила достаточно возмутительно. Она отказалась от своего приза в пользу другого. Только после нескольких, немного неловких попыток я понял, что на самом деле разговариваю не с Каталиной Агости, а с ее близкой подругой Ассизи — сестрой Марчелло.

Я был еще больше озадачен, когда ее ответы приняли юмористический характер, и был вынужден продолжить разговор.

Я, конечно, не ожидал, что мне так понравится спорить с ней,