В частности, Сукарно было известно недовольство Вашингтона его внезапным поворотом влево: он только недавно экспроприировал большую часть частных владений голландцев и поклялся прогнать их из Западного Ириана (Новой Гвинеи); он просил у русских оружие и допустил коммунистов в свое новое коалиционное правительство.

С начала своей независимости, обретенной в 1949 году, и до 1957 года Индонезия была парламентской демократической республикой. Власть центрального правительства распространялась на шесть крупных и три тысячи мелких островов Индонезии. Но в феврале 1957 года Сукарно, вернувшись из поездки в Россию, заявил, что парламентская демократия непригодна для Индонезии: она не подходит для территориально разобщенного государства с населением почти сто миллионов человек. Кроме того, правительство не может успешно управлять страной, исключив из участия в управлении коммунистическую партию, насчитывающую более миллиона членов.

«Я не могу и не хочу, — заявил он, — участвовать в гонках на трехногом коне». Выход из положения он видел в том, чтобы провозгласить так называемую управляемую демократию. Это давало ему почти диктаторскую власть и в то же время обеспечивало уступки коммунистической партии и армии.

Правительство Эйзенхауэра опасалось, что Сукарно полностью попадет под влияние коммунистов. И это, конечно, явилось бы настоящим несчастьем для Соединенных Штатов. Хотя при шестидесятидолларовом национальном доходе на душу населения Индонезия была одной из беднейших стран мира, богатые запасы каучука, нефти и олова ставили ее потенциально на третье место среди богатейших стран мира. Будучи расположенной между Индийским и Тихим океанами, между Азией и Австралией, она господствовала над одной из важнейших в мире коммуникаций.

Многие из индонезийских политических руководителей разделяли опасения Вашингтона по поводу компромисса Сукарно с коммунистической партией. Поэтому руководители из Центрального разведывательного управления и Государственного департамента видели заслугу в том, чтобы оказывать этим инакомыслящим поддержку. Они полагали, что, если даже не удастся свергнуть Сукарно, крупнейший индонезийский производитель нефти — Суматра, вероятно, все же получит возможность отделиться, и таким путем удастся отстоять частные владения американцев и голландцев. В худшем случае под влиянием мятежа Сукарно, может быть, ослабит связи с коммунистами и подастся вправо. А в лучшем случае армия, руководимая антикоммунистом генералом Насутионом, возможно, присоединится к мятежникам и вынудит пойти на решительные изменения в интересах Соединенных Штатов.

15 февраля 1958 года революционный совет в Паданге (Суматра) объявил о создании нового правительства под руководством бывшего руководителя индонезийского банка сорокасемилетнего лидера мусульманской партии доктора Сяфруддина Правиранегара. Был создан многопартийный кабинет, в котором были представлены Ява, Суматра и Целебес.

Сукарно заявил, что нет причин для тревоги и беспокойства; как и другие страны, Индонезия имеет в своей истории и подъемы и спады.

Генерал Насутион сразу же доказал свою преданность Сукарно, сместив шесть офицеров высших рангов, перешедших на сторону мятежников. Спустя неделю самолеты индонезийских военно-воздушных сил разбомбили две широковещательные радиостанции в Паданге и одну — в столице мятежников Букиттинги. Этот удар, нанесенный четырьмя самолетами американского производства, вынудил мятежников прекратить широковещательные передачи.

При разборе этого вопроса в конгрессе Джон Фостер Даллес подтвердил заверения о строгом нейтралитете.

«Я убежден, что курс, которого мы придерживаемся, является верным с точки зрения международного права, — заявил он. — Мы не вмешиваемся во внутренние дела этой страны…»

12 марта Джакарта объявила, что на Суматру выброшен парашютный десант правительственных войск, а через неделю мятежники официально обратились за американским оружием. Они также просили Соединенные Штаты и СЕАТО признать революционное правительство.

1 апреля Даллес заявил: «Соединенные Штаты рассматривают события на Суматре как внутреннее дело. Мы стараемся проявлять абсолютную корректность в наших международных акциях по этому вопросу. Я не хочу заявлять чего-либо, что может рассматриваться как отход от этой нашей линии».

Через неделю представитель Госдепартамента Линкольн Уайт, комментируя заявление индонезийского правительства о закупке в Польше, Югославии и Чехословакии ста самолетов и другого вооружения, отметил: «Мы сожалеем, что Индонезия обратилась к коммунистическому блоку за закупкой оружия, которое, возможно, будет использовано для убийства индонезийцев, открыто противодействующих растущему влиянию коммунизма в Индонезии».

В ответ на это заявление в Джакарте раздраженно подчеркнули, что они обратились к коммунистам только после того, как Соединенные Штаты отказались разрешить закупку американского оружия на сумму 120 миллионов долларов. В тот же день Даллес подтвердил этот факт, но заявил, что индонезийцам было отказано потому, что они, по-видимому, намерены прогнать голландцев из Западного Ириана.

«Затем, когда на Суматре был поднят мятеж, — говорил Даллес, — Соединенным Штатам не приличествовало оказаться в положении страны, снабжающей оружием какую-либо из сторон. Мы по-прежнему считаем, что создавшееся там положение является прежде всего внутренним делом самой страны, и мы намерены точно придерживаться принципов международного права, относящихся к подобной ситуации».

Ночью 11 апреля около двух тысяч солдат индонезийской армии предприняли наступление против мятежников на северо-западе Суматры, а с восходом солнца 18 апреля в районе Паданга были применены парашютный и морской десанты. Через двенадцать часов умеренного сопротивления мятежный город пал. Направив свои войска в глубь острова, Насутиан заявил, что наступил заключительный этап разгрома вооруженного движения мятежников.

В течение этого месяца Джакарта сообщала о неоднократных ударах с воздуха по резиденции центрального правительства, но только 30 апреля были упомянуты Соединенные Штаты. Премьер-министр Джуанда Картавиджайя в этот день заявил, что у него есть доказательства открытой иностранной помощи мятежникам самолетами и автоматическим оружием.

«В результате действий, предпринятых Соединенными Штатами и тайваньскими авантюристами, — заявил Джуанда, — в вооруженных силах и в народе Индонезии вспыхнуло сильное негодование против Соединенных Штатов и Тайваня. И если этому чувству позволить разрастись, оно окажет катастрофическое воздействие на отношения между Индонезией и Соединенными Штатами».

Сукарно обвинял Соединенные Штаты в прямом вмешательстве во внутренние дела Индонезии и предостерегал Вашингтон «не играть с огнем в Индонезии, не допустить того, чтобы отсутствие понимания со стороны Америки вело к третьей мировой войне». Намекая в едва завуалированной форме на то, что Пекин секретно предложил послать ему летчиков, Сукарно подчеркивал: «Мы легко могли бы запросить добровольцев со стороны. Нам только стоит мигнуть, и они будут нам посланы. Мы можем иметь тысячи добровольцев, но встретим мятежников собственными силами».

7 мая, через три дня после падения Букиттинги, индонезийское военное командование заявило, что мятежников снабжают вооружением и боеприпасами с ведома и под руководством Соединенных Штатов, заявив при этом, что 3 апреля перехватило телеграмму революционному правительству от американской торговой компании в Сан-Франциско. Глава этой компании Роберт Хирш подтвердил, что он предложил продать оружие мятежникам, но сделал это, не связавшись с Госдепартаментом. Во всяком случае, заявил он, оружие было итальянского производства,