революции). Типичный выпуск американского еженедельника "Меркурий", редактируемого филадельфийским соперником Франклина Эндрю Брэдфордом, представляет собой тонкую вещь, в которой преобладают краткие сводки иностранных новостей, предлагающие карманы, казалось бы, произвольной информации, оставляя при этом большую часть земного шара нетронутой. Например, "Меркурий" за 1-8 января 1722 года в основном посвящен кратким сообщениям о новостях из Парижа, Венеции и Лондона, в которых обсуждение планов французской коронации смешивается с туманными сообщениями о передвижениях османского флота, плюс некоторое количество морализированных сенсаций (тело новорожденного ребенка, найденное в Саутварке с переломанными костями, засунутое в глиняный горшок, "авторы этого варварства" неизвестны). Американские новости кратки: короткая заметка из Филадельфии (река Делавэр "открыта и свободна ото льда"; люди плывут на острова Сент-Винсент и Сент-Люсия "в знак поощрения 10 акров земли на этих островах, предоставляемых бесплатно каждому белому человеку"), объявления о "коре иезуитов" (лекарство от малярии из коры деревьев), недавно привезенной из Перу, и несколько объявлений о розыске бежавших учеников. В основном это разрозненные сообщения о новостях из других мест. Газеты, подобные "Меркьюри", показывают, насколько частичным и избирательным было это ощущение глобальности: мир читателя "Меркьюри" сосредоточен на Лондоне и Париже, а вокруг него вращаются Амстердам, Астрахань, Болонья, Дублин, Генуя, Гаага, Мадрид, Милан, Москва, Рим, Стокгольм, Вена и Варшава. То, что мы называем Америкой, означает Филадельфию, Нью-Йорк и иногда Род-Айленд. В книге "Воображаемые сообщества" историк Бенедикт Андерсон доказывает важность популярной печатной культуры в формировании идеи национальной принадлежности: газеты позволяли читателям представить себя частью общей культуры идей, инвестиций и событий, которая выходила за пределы их локального мира, объединяя читателей, которые на самом деле никогда не встречались друг с другом, чувством общности.

Когда Франклин получает контроль над "Keimer's Gazette", качество продукции и содержания сразу и заметно улучшается. Газета Франклина, как и большинство других колониальных газет, печаталась на обеих сторонах одного небольшого листа формата фолио, сложенного так, чтобы получилось четыре страницы с двумя колонками, примерно 30 на 20 сантиметров на лист; но она также была лучше. Как писал сам Франклин, "наши первые газеты выглядели совсем иначе, чем все предыдущие в провинции, они были напечатаны лучшим шрифтом [смесь английского, пика и длинного букваря] и лучше".

Но именно качество письма Франклина отличает "Газету" - "один из первых хороших эффектов того, что я научился немного писать". Газета Франклина по-прежнему включает сообщения из иностранных газет, но Франклин увеличивает количество местных и колониальных материалов, сокращает утомительную энциклопедическую переработку и добавляет вместо этого серию эссе, либо перепечатанных из английских журналов (London Journal, Spectator, Tatler), либо написанных друзьями Франклина или самим Франклином (включая его рассуждения в пользу бумажной валюты, которые завоевали поклонников в высших кругах). Еще больше рекламы. В условиях информационной перегрузки XXI века новости часто были скудными - если река Делавэр замерзала и корабли не приходили, новости тоже застревали во льдах, - и Франклин стал искусен в импровизации содержания, часто путем сочинения оригинальных произведений, включая эссе, анекдоты или (величайший из всех литературных жанров) поддельные письма читателей.

Все это привело к созданию набора сопоставлений, которые на первый взгляд могут показаться неустойчивыми: Европейские и внутренние новости рядом с выдержками из Ксенофонта или "Нравов Конфуция"; непристойные анекдоты, написанные Франклином и вдохновленные "Декамероном" Боккаччо, рядом с письмами читателей (многие из них написаны Франклином под разными псевдонимами); первое важное газетное интервью с Эндрю Гамильтоном, спикером Палаты представителей Пенсильвании, в 1733 году, рядом с шуточными новостями, которые разбиваются о наши современные представления о допустимых пределах, но которые оказались чрезвычайно популярными в свое время ("И где-то на прошлой неделе, как нам сообщили, один пилс, фидлер, со своей женой, были перевернуты в каноэ около Ньютаун-Крик. The good Man, 'tis said, prudently secur'd his Fiddle, and let his Wife go to the Bottom"); первая американская политическая карикатура, выступающая за объединение тринадцати колоний с Великобританией для борьбы с французами и коренными американцами в 1754 году в редакционной статье под названием "The Disunited State"; шутки ("Lost Last Saturday Night, in Market Street, about 40 or 50s. Если нашедший принесет ее к печатнику, который опишет марки, он получит 10s. Вознаграждение"); сатирические зарисовки (о своем издателе-конкуренте: "Когда мистер Брэдфорд публикуется после нас и имеет обыкновение брать статью или две из "Газетт", что он всегда рад сделать, ему желательно не датировать свою газету на день раньше нашей"); насмешливые рассказы о духовенстве; некрологи (включения Франклина во многом способствовали созданию и популяризации этой формы); и эссе, написанные Франклином под влиянием растущего чувства возмущения опытом английского правления (ужасные условия английских тюрем и страдания ирландцев из-за "их скупых жадных лендлордов").

Если это звучит тематически и тонально разнородно, то это потому, что так оно и было: в этом смысле газета была идеальной формой для Франклина, чьи интересы были столь разнообразны. Но Франклин также вносил в "Газету" связность, которая выражалась в озабоченности нравственным совершенствованием: Я рассматривал свою газету как еще одно средство распространения знаний", - писал Франклин в своей "Автобиографии", и это стремление проявилось в эссе, которые часто появлялись в его автодидактическом клубе "Джунто", предписывая разум, хорошие гражданские слова и умеренность, например, "сократовский диалог, стремящийся доказать, что, какими бы ни были его качества и способности, порочный человек не может быть назван человеком здравомыслящим". Содержание "Газетт", как правило, было светским и посвящено достоинствам и возможностям торговли; "Газетт" была газетой, а Франклин - редактором, все больше убеждавшимся в важности прессы как средства для того, что он называл "усердием к общественному благу". Это означало воспитание информированных, граждански настроенных лидеров и представляло собой обязательство, которое в конечном итоге нашло свое выражение (хотя после того, как связи Франклина с печатью были фактически приостановлены) в успешном выступлении Франклина в защиту американской независимости.

Но среди шумной разношерстности "Газеты" есть одна тема, которая вызывает тревогу, если не сказать неожиданность, у современного читателя и которая громко конфликтует с ожиданиями добродетели и обязательствами свободы, которые установил сам Франклин. Это присутствие объявлений о продаже рабов и роль в них Франклина как своего рода брокера, а его типографии - как места для этих сделок. Недавняя работа историка Джордана Э. Тейлора многое сделала для раскрытия тесных связей между американскими газетами XVIII века и трансатлантической работорговлей, выражавшихся как в объявлениях о беглых рабах, так и - что особенно важно для Тейлора - в тысячах объявлений о продаже рабов, которые "расширяли возможности поработителей и укрепляли рабовладельческую систему". За тридцать семь лет, что Франклин издавал "Газетт", его газета