Шрифт:
Закладка:
Два бразильца попытались спуститься в «самый низ» — в низины, скрытые непроглядным туманом. Они не вернулись: то ли погибли в результате инцидента, поломки дыхательных масок или исчерпав запас кислорода, то ли ими закусило то громадное растение с зубами.
Последние трое погибли в результате землетрясения, которое вызвало обрушение в шахте.
Имелись также забавные инциденты. Выяснилось, что жертвой нападения злогребучих бараноидов — остальные колонии именуют их «халк Оливейры» по имени первооткрывателя — стал не один я. Твари проявили крайнюю нелюбовь к различным искусственным сооружениям и механизмам, отмечалась их склонность к демонстративным оскорблениям, а именно — к бросанию в противника пыли и песка при помощи ног. Инциденты случались нечасто и бессистемно, и в них, к слову, были пострадавшие, но не было погибших, а сами бараноиды продемонстрировали замечательное умение своевременно уходить от возмездия за вандализм.
Меня с тех пор мучит мысль: а это случаем не один и тот же бараноид? Моя догадка подкрепляется тем, что вообще бараноиды в большинстве своем существа очень спокойные и неагрессивные. У них нет естественных врагов, а потому отдельные исследователи рискнули подойти к бараноидам совсем близко и даже войти внутрь их стада. Травоядные гиганты проявили к людям определенный интерес, но быстро его теряли и агрессии не проявляли.
Наверное, это таки «мой» бараноид куролесит. Эта мысль меня даже согревает немного: не один я, стало быть, им посрамлен и унижен.
План войны
Итоги всей прослушки мы с искином подвели довольно просто: китайцы имеют оружие, но отстают в технологиях. Все остальные колонии пошли «путем здравомыслящего человека» и тратят свои силы на то, чтобы приспособиться и обустроить свое бытие-выживание. За пять лет на планете случился лишь один вооруженный инцидент — и тот по моей инициативе.
Единственная еще не найденная колония — колония русских. То есть моя. Ближайшее ко мне поселение — китайцы. Самая развитая в плане мобильности колония — арабы, а они далеко-далеко на северо-запад от меня, километров восемьсот. При том, что дальность экспедиции их в теории очень велика — они возят с собой только еду и топливо — на практике из-за частых поломок автомобильная поездка опасна даже между двумя колониями. А вот сломалась машина посреди пути — и пили на своих двоих несколько сотен километров по равнинам и лесам. При том, что встретиться на пути может что угодно, и хищники на Авроре тоже имеются.
Так что у меня есть еще некоторый запас времени, когда меня никто не найдет.
Отсрочка.
Как для них, так и для меня.
* * *
Несколькими днями позднее, готовясь провалиться в сон, в котором мне снится время, когда я еще бегал и катался на велосипеде, я осознал две вещи.
Первая — я пока что опережаю всех в военных технологиях и не только в военных. Человеческое общество из двух сотен индивидуумов должно тратить большие усилия на собственное жизнеобеспечение, и потому на прогресс остается мало времени и ресурсов. Но по мере того, как жизненные потребности налаживаются в рутинном режиме, начинается ускорение прогресса. И уже сейчас некоторые колонии пусть еще не обогнали меня технологически, но обгоняют количественно. Западные колонии наладили техническое производство, Япония — электронику развивает и уже обогнала меня, немцы производят бытовую технику и средства производства, индусы обеспечивают всех лекарствами и клубникой, которая поднимает мораль, индонезийцы вот-вот сделают прорыв в производстве электроэнергии, арабы уже прокачали транспорт и топливную отрасль. Даже бразильцы делают свой вклад в общее дело, исследуя планету, в то время как технологических прорывов у них пока нет.
И вот тут-то собака и зарыта: все вместе они пока еще не сильнее меня, но очень скоро станут. На Земле существовало предположение, что колонии начнут враждовать и соперничать, но на практике этого не произошло. Колонии развиваются и сотрудничают в той или иной степени. Потом, когда-нибудь, поколения спустя война начнется — ибо так мы, кожаные мешки с говном, устроены. Но пока что слишком мало людей и слишком много ресурсов, чтобы был резон воевать.
Так что когда я буду готов нападать — я должен буду устроить настоящий блицкриг. Уничтожать колонии быстро, одна за другой, чтобы не дать им объединить знания и усилия в борьбе со мной. Если я буду медлить — проиграю.
И вторая вещь, которую я понял…
…Что я хочу проиграть.
Здесь, на Авроре, человечество получило новый шанс. Шанс начать все с нуля и обойти все былые ошибки. Если люди воспользуются своим вторым шансом — выживание человечества на Земле уже не будет таким важным.
* * *
Несколько дней я провел в апатии и дизморали, но в конце концов понял, что мне нельзя сдаваться. Что я просто должен приложить все силы для того, зачем был послан.
Только теперь уже не только ради Земли — но и ради нового дома человечества.
Человеки Авроры, я заставлю вас вспомнить, что все люди братья. Я сделаю все, что смогу, чтобы вы осознали и навеки запомнили, что ваша сила и ваше будущее — только в единстве.
А если вы не поймете этого — тогда я вас уничтожу.
Возлюбите ближнего своего или умрите.
С того дня я отбросил все сомнения и тревоги: отныне я больше не могу проиграть.
Я сделаю все, что должен, и так хорошо, как смогу. И если я выиграю — Земля будет жить, как и планировалось.
Если проиграю — тогда жить будет Аврора.
Моя миссия будет выполнена в любом случае — и я к тому приложу все силы.
Люди Авроры, вас ждет жестокий экзамен.
Экзамен на человечность.
* * *
Прошел шестой год, пошел седьмой.
У меня наметилась тенденция к ускоренному износу искусственных почек, приходится менять одну или другую в среднем каждые семь месяцев. Искин нашел причину, связанную с незначительно отличающейся гравитацией и перекосом в балансе состава крови. По его прогнозам, если так пойдет и дальше, то жить мне остается лет десять, не больше, потому что кончится запас имплантов.
Меня это не беспокоит совершенно: я не собираюсь столько жить.
Также пришлось заменить одно сердце, но это не проблема: мое собственное работает как надо. А вот печень постепенно отказывает — тоже не беда, есть несколько искусственных.
Одна беда:
