Шрифт:
Закладка:
Подумал с горечью, что в московской школе спустя всего тридцать-сорок лет на сцене можно будет увидеть скорее юриста или банкира, если вообще не рэпера. Вот и удивляйся после этого, почему по космосу после первичного мощнейшего старта в шестидесятых так в двадцать первом веке отстали…
А потом космонавты сели обратно на свои места в первом ряду и начался концерт. Готовились к выступлению несколько классов. Один класс спел революционную песню вполне слаженно и бойко. У других ребят было стихотворение про музей Ленина. Читали долго с выражением по очереди, вступая в нужный момент со своей строчкой. Ну, сильно дети заморочились, без запинок отчитали. Заслужили овации.
А потом выступал наш пятый «А». Яков Данченко тоже оказался за кулисами. Они оба с Идой помогали музыкальному педагогу школы аккомпанировать абсолютно для всех детских номеров нашего класса. По человечески подошли к вопросу, выручили школьных педагогов. А то я, признаться, переживал, как будет смотреться профессиональное сопровождение и подготовка только одного Родькиного выхода.
Детские пары в костюмах разных национальностей сменяли друг друга, выступали классно, с самоотдачей. Родители на аплодисменты каждой паре не скупились. И в самом конце вышел наш Родька с девочкой и выдал такую залихватскую «Цыганочку», что я и сам начал орать «Браво!». Потом вышел весь класс, дети немного покружились в общем хороводе, изображая дружбу народов.
В целом концерт получился очень достойный. А наши дети, просто, вишенка на торте!
Сделал массу фотографий. А когда концерт закончился, я наших пропихнул к космонавтам, вокруг народу было полно. Щелкал всех подряд. Наши тоже в кадр попали. Но главное, Никифоровну снял в центре между космонавтами и Родьку снял с его девочкой в цыганских шикарных костюмах перед ними.
— А нас? — подскочили к нам Данченки, увидев со сцены, что свои фотографируют.
— Ну, вы зажгли сегодня, — протянул я руку Якову. — Обалденный концерт получился. Давайте, вставайте рядом с товарищами космонавтами.
Счастливый Родька крутился рядом с нами.
— Родион, вторая плёнка кончилась, — вручил я ему пустую коробку от новой кассеты. — Представляешь, сколько нам печатать придётся?
— Ага, — с радостной улыбкой закивал он.
— А давайте, все к нам сейчас? — предложила Елена Яковлевна. — У меня пирог сегодня с чёрной смородиной.
— О, Елена Яковлевна! Ваши пироги!.. — Яков изобразил такое блаженство, что мы все рассмеялись и согласились.
Долго задерживаться в гостях не стал. Мне завернули несколько кусков с собой, моих угостить, и я уехал, предварительно переговорив с Никифоровной и Егорычем. Рассказал, как добраться до Котельнической Набережной, и как нас там найти.
— Что у Гриши-то случилось? — спросил я у Егорыча. — Сказал, что все эти дни будет занят.
— Так, парад же, — как о само собой разумеющемся ответил он. — Маршируют они, тренируются день и ночь.
— Фух… А я уж чёрте чего подумал, — махнул я рукой. — Ну, вас одних, значит, ждём завтра с Родькой там у нас.
* * *
Москва.
Решив воплотить свой план в жизнь, Регина поехала на Павелецкий вокзал и отстояла очередь в киоск Горсправки. Ей нужен был домашний телефон и адрес Самедова. И как она раньше не вспомнила про эту возможность, когда искала телефон Ивлева. Хотя, она же не знала его отчества…
Получив адрес и номер телефона, Регина решила тут же проверить его и позвонила из телефона-автомата.
Трубку подняла женщина. Регина попросила к телефону Рашида и услышала, как та недовольным голосом позвала Самедова. Регина начала волноваться, но отступать не собиралась.
— Чего тебе? — вместо приветствия раздражённо спросил Самедов, услышав её голос.
— Поговорить, — ответила Регина.
— Не о чем разговаривать, — заявил Самедов и бросил трубку.
Регина опешила от такого поступка. Она столько слов приготовила, а он разговаривать не хочет. Нет, ты так просто от меня не отделаешься, — решила она.
Но сзади уже выстроилась очередь, а ей не хотелось при всех говорить. Судя по его отношению, возможно, и ругаться придётся. Она пошла куда глаза глядят по улице, подальше от вокзала, высматривая пустые телефонные будки, чтобы спокойно поговорить.
Ещё раз позвонить она смогла только минут через десять, но зато никого не было рядом. В этот раз трубку взял сам Самедов.
— Что ты хочешь? — спросил он раздраженно.
— Поговорить, — повторила Регина, — это в твоих же интересах.
Пауза длилась долго. Наконец, Самедов все же ответил, резко понизив голос:
— Ладно, завтра вечером. У тебя.
Ну вот какие чудеса творят звонки домой! Пусть и не с первого раза, но результат же есть?
* * *
Вернувшись домой, получил список от жены и поехал на рынок. Благо, у нас там теперь всё схвачено. Можно приехать и всё, что нужно, к празднику купить. Видел Кото, Сосо. Затарился по самое не балуй.
— Алексею предложил Арбат для банкета, — доложил мне Сосо, как будто я с него что-то спрашивал. — Всё будет в лучшем виде, — заверил он меня.
— Спасибо вам большое! — улыбнулся я.
Притаранил продукты домой и тут же отправился в магазин за алкоголем.
Остаток дня за детей отвечали мы с Загитом. Галия их кормила и нам отдавала. Ирина Леонидовна очень помогла ей с готовкой, а вечером уехала к себе. Мы все просили её завтра вернуться на наш праздник, но она попросила выходной.
— У вас тут и без меня будет полно народа, а я, хоть, передохну, — с мольбой смотрела она на нас.
Конечно, она устала, что уж там говорить, так что мы согласились…
Она поехала к себе, а я позвонил на свой домашний номер и попросил Ждановича позвонить в соседнюю дверь. Иван оказался дома, предупредили его, что Ирина Леонидовна поехала домой. Пусть, хоть, полы протрёт к её приезду.
Когда всё было подготовлено к завтрашнему дню, Галия ушла к детям, а мы с Загитом остались одни на кухне. Сегодня должна приехать Оксана. Марат встретит её и привезёт к нам.
Чувствовалось, что тесть нервничает. Минут пять пытался развернуть ириску и очистить её от бумаги, сидел и ковырялся, ковырялся… Я бы уже выбросил эту ириску к чёртовой
