Опустив голову, Кристина прижала к груди ладони, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Мы поехали на этот горнолыжный курорт. Я сделала это только потому, что хотела раз и навсегда покончить с навязчивым поведением Платона. Если бы я сделала это здесь, он бы тут же побежал к своему папочке, а тот к моему и снова, снова, снова эти ваши умоляющие улыбки! Всё в нем меня раздражало и я не знаю, с чего ради вы все взяли, что мы с ним станем отличной парой!

– А я вам говорила, – брякнула Марго, бросив на подругу укоризненный взгляд.

– Платон потащил меня в лес. Арендовал два снегохода и не позволил даже отдохнуть с дороги, потому что где-то там возле какой-то гребаной горы мы должны с ним сфотографироваться! Я не выдержала и сказала ему всё, как есть. А он, бедняжка, расстроившись, что я сорвала ему все планы, сел на свой снегоход и сказал мне, что дорогу к гостинице я найду сама! – Её губы вздрогнули. Шмыгнув носом, Кристина продолжила: – На тот район надвигалась снежная буря. Я села на снегоход и поехала вроде бы в правильную сторону, ориентируясь по следам. Но пошел снег, а потом всё сильнее и я… Я не заметила, как оказалась где-то! Где-то посреди леса, посреди гор! Ни единого знака того, что где-то рядом есть люди и в принципе цивилизация!

– О, мой бог… – ужаснулась Натали.

– Я уже не чувствовала рук от напряжения, потому что никогда прежде не ездила на этой неповоротливой штуке. А снег всё шел и вдруг я провалилась куда-то. Я просто вывались из этого снегохода, и он чудом меня не раздавил. Но мое бедро буквально воткнулось в острый каменный выступ…

– О, господи! – не сдержалась Натали. – Как же это… Марго, что же это?

– Мне было очень больно и страшно! Я кричала, звала на помощь, но там, куда меня занесло, никого не было. А потом… – Кристина плавно опустила веки, вспоминая тот самый момент, когда она впервые открыла глаза в доме Кристиана. – Я очнулась. В тепле, где-то играла слабая музыка. И повсюду приятно пахло деревом. А потом появился мужчина. Он рассказал, что нашел меня, когда выехал прокатиться. И что обработал мою рану и наложил повязку. Он был очень добр ко мне.

– Это был Кристиан Алмазов? – шепотом спросила Натали.

Кристина кивнула.

– Я поняла это, когда он назвал свое имя. И то лишь потому, что оно редкое и слышала я его только в… детстве. А ещё в его доме было очень много фотографий хоккейной команды… так что мне не составило труда определить, кто именно меня спас.

Закрыв рот рукой, Марго покачала головой, не веря в услышанное. Натали же с тревогой следила за смолкнувшей Кристиной.

– Он знал, кто ты?

– Нет. Я только имя свое назвала. А о нем знала только то, что когда-то он играл в хоккей, и Игнат его обожал, – коротко объяснила она. – Когда буря закончилась, он отвез меня в гостиницу. Оказалось, что Платон выехал сразу же, как только оставил меня в лесу и сказал на ресепшн, что у него возникли непредвиденные обстоятельства, а, чтобы не оставаться в одиночестве, я решила переждать бурю вместе с подругой, которая отдыхала на соседнем курорте.

– Вот же ублюдок! – ругнулась Марго.

– Он заплатил за аренду снегохода на два дня вперед, – хмыкнула Кристина.

– Значит, ты вовсе не поскользнулась и не потянула мышцу, – задумчиво произнесла Натали. – У меня сейчас давление на самой макушке стучит. Господи, ты ведь могла погибнуть. А мы даже понятия не имели, что ты нуждалась в помощи!

– А телефон? – посмотрела на нее Марго. – Вы что не звонили друг другу?

– Я предупредила Натали, что позвоню, как отдохну с дороги. И я не взяла его с собой, потому что там не было связи и он быстро разряжался… Натали, – с трудом сглотнула она, взглянув на нее, – это правда? То, что там написано.

– Ты про декабрьский аукцион? – Кристина кивнула. – До той аварии, бутик ювелирного дома Almazov занимал центральное место в нашем магазине. Между нами были сугубо деловые отношения. Мы не дружили семьями, но часто встречались на тех или иных мероприятиях, что соответственно подразумевало какое-никакое, а общение. Элементарная вежливость. И да, каждый год мы становились почетными гостями декабрьского аукциона, на который приглашали ещё моих родителей и их родителей. Алмазовы, как и моя семья, уже давно заняли свою нишу и утвердили свои традиции. Но горе сыграло свою роль. Они закрыли свой бутик в нашем магазине, и больше мы не получали приглашений на аукцион. Ювелирный дом Almazov продолжал работать, создавая невероятной красоты украшения, а сами Алмазовы стали редко выходить в свет, давать интервью и вообще вести привычную светскую жизнь. А с тех пор, как у руля встал Кристиан, он выстроил крепость до небес, чтобы спрятать жизнь старого деда, мамы и свою собственную от любопытных глаз.

– Но знакомые у нас все общие, – дополнила Марго. – Если в «Светском сплетнике» и ему подобных о нем и пишут выдумки, то между нами ходит вполне достоверная информация.

– Я не знала, что он настолько известен, – прошептала Кристина, обхватив голову руками. И если бы знала, то наверное… Наверное не позволила бы себе их единственную ночь.

– Ювелирный дом известен на весь мир. А вот сам Кристиан Алмазов прославился тем, что на протяжении многих лет является слишком таинственной и неуловимой для прославленных журналистов и телеведущих фигурой.

– Кристина, – осторожно обратилась Натали. – Ты тогда была ещё маленькой и… Твой отец очень постарался, чтобы информация о тебе не просочилась в СМИ. Я имею в виду, что ты, его дочь, была в ту ночь в машине. Все решили, что с Владом тогда ехали его дети, один из которых погиб вместе с ним. Господи, прости! У него не было ни детей, ни супруги, поэтому… Поэтому информация, которой владели журналисты, была скудной и не имела ничего общего с реальностью.

– Но тогда был сущий кошмар! – кивала Марго.

– Журналисты не давали нам проходу. Они подкарауливали нас, где только было возможно. Пришлось даже охрану нанимать, потому что все без конца желали получить хоть какой-то комментарий относительно случившегося.

– Человечишки с прогнившими душонками!

– Мы решили, что ты закончишь учебный год на домашнем обучении, потому что в тот период информация сыпалась со страшной скоростью и интенсивностью. Ты тогда чудом выжила и была такой… Такой молчаливой и спокойной, что порой делалось даже страшно. Мы боялись, что те события сломали в тебе что-то…