всё это раздражало Бестужева намного сильнее, чем поведение взрослых. Хотя порой взрослые за милую душу были способны переплюнуть любого ребёнка — вон хоть даже взять Андрея Герасимова. Натворил какой-то дичи только из-за того, что Нина недостаточно хорошо смотрела в рот и поклонялась ему. И ведь разгребать это всё будет кто угодно, только не он. Сама Нина, Герасимов-старший и Бестужев — вот тот триумвират участников «конфликта», которому ещё предстоит развернуться. В этом Олег был уверен.

Тогда зачем он пригласил Нину вместе с дочерью на встречу? Во-первых, без Маши Нина бы не согласилась ни за что в жизни, стремясь держать дистанцию. Во-вторых, Бестужеву и правда было интересно посмотреть на её дочь. В-третьих, он любил творческие испытания — и написать новогодний рассказ про семилетнюю девочку казалось ему неплохим вызовом. Такого Олег точно ещё не писал.

Какая из этих причин основная, Бестужев не знал — ему были важны все три. И он отлично понимал, что рискует — мало ли, вдруг не понравится этой Маше? Опыта общения с детьми Олег почти не имел. Да что там почти — совсем не имел! Не считать же опытом детей, которых мельком видишь в торговых центрах или общественном транспорте за руку с мамой?

В общем, собираясь утром на встречу с Ниной и Машей, Бестужев чувствовал себя немного не так, как обычно. Подумал — может, стоит зайти в магазин, купить девочке какой-нибудь подарок? Но потом решил, что обойдётся без взяток.

В конце концов, вряд ли общаться с семилетним ребёнком сложнее, чем с матерью Олега.

52

Нина

Признаюсь честно: я такого никогда не видела и, наверное, больше не увижу.

У людей, с которыми я общалась до Бестужева, существовала чёткая граница «взрослый — ребёнок». У некоторых даже голоса менялись, когда они разговаривали с детьми, начиналось «сюсю-мусю» и прочие телячьи нежности. Олег же вёл себя так, будто не с первоклассницей имеет дело, а со взрослой личностью. И это было настолько забавно, что я периодически, глядя на то, как Маша что-то говорит Бестужеву, а он абсолютно серьёзно это слушает и отвечает так, словно с президентом на прямой линии общается, не могла удержаться от улыбки.

Но дело было не только в этом.

У Бестужева с Машей, по-моему, случилась любовь с первого взгляда. Да-да, именно так и никак иначе! Я знаю своего ребёнка, и если дочке кто-то нравится — это написано у неё на лбу. Что же касается Олега… Ну, у него, возможно, всё не столь радикально, но тоже несомненно, потому что с подобной теплотой он ни на кого ещё не смотрел, по крайней мере, при мне. Если только на меня… и то не всегда.

Эта парочка сразу начала называть друг друга по имени и на «ты». Для Маши, которая не слишком много раньше общалась со взрослыми мужчинами, подобное было удивительно. Да, поначалу дочь смущалась — первые минут пятнадцать, — но Олег слушал её настолько обстоятельно и так качественно отвечал на вопросы, что Маша потеряла всякий стыд.

Я в какой-то момент даже почувствовала себя лишней. Бестужев и Маша сидели за столиком и, забыв про чай и заказанные пирожные, вовсю обсуждали всё подряд. Книги, мультфильмы, фильмы, игрушки, даже учёбу в школе — абсолютно всё. Маша, в отличие от меня, задавать вопросы совершенно не стеснялась, и к концу двухчасового сидения в кафе я узнала о Бестужеве едва ли не больше, чем за прошедшие недели работы у него. Хотя нет, не больше, конечно, — но какие-то нюансы точно открылись с новой стороны. Например, Олег рассказал Маше про свои драки с одноклассниками, а ещё про то, как однажды стащил классный журнал, потому что ему было интересно, что после этого будет.

— А за косички девочек ты дёргал, Олег? — спросила Маша, сверкая любопытными глазами. Забавно, но котики, которые в этом кафе действительно присутствовали с избытком, в основном кучковались именно возле моей дочки и Бестужева. Я не очень понимала почему — я всегда любила кошек и никогда их не обижала, но ластились они сейчас не ко мне. — Ну, в которых был влюблён.

— А я не был влюблён, — пожал плечами Бестужев, и Маша открыла рот.

— Что-о-о, правда-а-а? Никогда-никогда?

Клянусь, мне показалось, что Олег после этого вопроса немного смутился. Не знаю даже, отчего я так решила, — он не покраснел, не побледнел и не позеленел, просто задумался.

— Представляешь, да — в школе я не влюблялся. — По-видимому, Бестужев всё-таки нашёл для себя приемлемый вариант ответа. — Но и не только я, в меня тоже не влюблялись. Я был не очень симпатичным — пухленьким и угрюмым, такие мальчики девочкам не слишком нравятся.

— Ой, а покажи фотографию! — тут же попросила Маша, но Бестужев её огорчил, признавшись, что у него ни одной фотографии в телефоне нет. После этого он, правда, тут же предложил Маше сделать совместное селфи втроём, а когда она восторженно согласилась и мы осуществили задуманное, огорошил меня тем, что поставил эту фотографию на рабочий стол своего мобильного телефона. Раньше там стояла стандартная заставка — голубой экран с какими-то квадратиками, — а теперь вот появились наши мордашки. Причём установил Бестужев эту фотографию так, чтобы хорошо видно было нас с Машей, а сам он болтался где-то сбоку обрезанный.

Узнала я об этом, когда Маша отправилась в туалет. Провожать я её не стала — дверь туда находилась рядом с нами, не заблудится.

— Ну вы даёте, — пробормотала я, когда Бестужев, улыбаясь, показал мне экран своего телефона. — Я даже не знаю, что сказать.

— Можешь ничего не говорить, — он пожал плечами и убрал телефон. — У тебя милая дочка, да и ты красивая женщина. Мне будет приятно на вас смотреть.

Я вздохнула, пытаясь справиться с волнением, и решила сменить тему:

— А почему вы выбрали для встречи это место?

— А почему бы и нет?

— Я так не играю, — возмутилась я, и Олег