Шрифт:
Закладка:
Брошенная счетверенная установка «максимов». Такие установки были достаточно эффективны против низко летящих целей.
Однако захватить переправу было лишь половиной дела. Нужно было еще ее удержать. К Мостам подошли главные силы немецкой 28-й пехотной дивизии. Остатки 11-го мехкорпуса удерживали небольшой предмостный плацдарм, не позволяя противнику прорваться к переправе. На небольшой клочок земли немцы обрушили интенсивный огонь артиллерии и минометов, удары авиации. Несмотря на это, все атаки на плацдарм были отбиты. Однако положение было почти безвыходным. Удерживать мост далее обескровленные части корпуса Мостовенко уже не могли. Трагизм положения заключался в том, что взрывчатки для его уничтожения у Мостовенко тоже не было. Наконец около шести вечера 28 июня немцы перешли в наступление, прорвали предмостную оборону и вышли к злосчастному мосту. Защитники предмостного плацдарма отошли частью через мост, частью вплавь через Неман. Бой за сам мост, несколько раз переходивший в рукопашную схватку, продолжался всю ночь. Прорваться на южный берег Немана немцам не удавалось. Отчаянная попытка танкистов Мостовенко обстрелять фермы моста из 76-мм пушек не дала никакого результата. Разрушительной силы этого калибра было явно недостаточно.
В то время как мехкорпус Мостовенко прикрывал отход войск 3-й армии с севера, ее передовые части энергично пробивали себе дорогу вперед. Ранним утром 28 июня передовой отряд «Нимак» из состава немецкой 5-й пехотной дивизии был выбит из Песков и отброшен на другой берег Зельвянки. В вечернем донесении отдела разведки и контрразведки немецкой 9-й армии звучали такие слова: «Наши войска, овладевшие населенным пунктом Пиаски, в результате атаки с юго-запада были вынуждены отойти. Здесь предполагается 56-я дивизия русских»[123]. К сожалению, из-за утраты значительной части документов советских войск приходится поверить немецким разведчикам на слово. Скорее всего, именно 56-я стрелковая дивизия стала тараном, за которым отходили на восток основные силы 3-й армии Кузнецова. По другим данным, это были мотострелки Мостовенко. Так или иначе, им удалось совершить невозможное. Долина реки Зельвянки — болотистая, с поймой шириной до 6–8 км. Поэтому сбитый немецкий заслон на рубеже этой реки был большим достижением. Тем более он был сбит у единственного моста через реку на всем ее протяжении от шоссе до Немана. Любопытно отметить, что в немецкой истории дивизии (5-й пд) этот эпизод вообще проигнорирован, т. е. даже не упоминается сам факт захвата и последующего оставления важной переправы. Однако одновременно в истории соединения указывалось: «Командующий 9-й армией, генерал-полковник Штраус, посещает около 15.30 [28 июня. — А. И.] командный пункт дивизии в Щуцын. Он понимает, что задействованные здесь части дивизии находятся в одном из фокусов борьбы: примерно 15 русских дивизий попали в большой белостокский «котел», заграждение у Пяски замыкает важное еще открытое звено в кольце окружения»[124], т. е. интерес потерянная переправа вызвала на уровне командования 9-й армии. После утреннего сообщения о сбитом заслоне у Песков Штраус отправился в 5-ю дивизию выяснять реальную обстановку.
«Дорога смерти» Белосток — Волковыск. Колонны советских мехчастей на пути к Зельве подвергались непрерывным авиаударам. Из-за этого немало боевых и вспомогательных машин осталось на ее обочинах.
Командующий 9-й армией проявил такую заинтересованность отнюдь не по личной инициативе. Приказ наступать на Пески последовал даже не из штаба группы армий. 26 июня Главное командование германских Сухопутных войск отдало приказ, в котором, в частности, указывалось: «Чтобы избежать выхода русских частей из намечающегося «котла» восточнее Белостока, группа армий «Центр» вводом 28 и 161 пехотных дивизий 9 армии в районе Пески и продвижением пехотных дивизий 4 армии в районе северо-восточнее Волковыск, замыкает кольцо окружения в районе восточнее Белостока»[125]. Вышеописанный неудачный рейд двух батальонов 29-й мотодивизии 27 июня, скорее всего, был следствием этого распоряжения.
По состоянию на 28 июня приказ ОКВ о замыкании кольца окружения силами пехоты оставался невыполненным. Миссия 28-й пехотной дивизии провалилась. Ввод в действие отряда «Нимак» 5-й дивизии также не дал желаемого на самом верху результата. После потери Песков немцы могли лишь в бессильной злобе наблюдать за отходящим противником. 10-я эскадрилья армейской авиации бесстрастно докладывала:
12.35 — в Песках около 100 единиц русской техники;
12.55 — на мосту в Двореке 30 единиц техники;
13.05 — в Песках рядом с временным мостом 30 единиц гужевого и моторизованного транспорта, движущиеся в южном направлении, предположительно русские;
13.20 — Старына (12 км западнее Песков) — 30 единиц транспорта противника, около 100 лошадей;
13.40 — 2,5 км северо-восточнее Старыни батарея противника разворачивается на позициях.
Измученные постоянными авиаударами советские части, скорее всего, даже не обращали внимание на тарахтящий над Песками разведывательный «костыль». Им было невдомек, какую бурю эмоций в немецких штабах вызывали донесения его летчиков.
Однако успех с захватом моста был лишь половиной дела. После прорыва через Зельвянку нужно было решать, что делать дальше. В распоряжении остатков 3-й армии было два маршрута отхода:
1. Форсировать реку Щара и прорываться на восток, к Минску.
2. Пробиваться на юго-восток на Слоним.
«Дорога Белосток — Волковыск на всем своем протяжении являет сцены тотального разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров», — писал фон Бок.
Были, разумеется, те, кто выбрал второй маршрут. Например, штаб 4-го стрелкового корпуса, подчинив себе остатки 85-й стрелковой дивизии, повернул на Слоним. Этот отряд добрался до района Деречина. Здесь колонна штаба корпуса попала под обстрел, командир корпуса генерал-майор Е.А. Егоров был ранен и 29 июня был вынужден сдаться немецкой танковой части. Егоров содержался в лагере Бяла-Подляска, затем был переведен в офицерский лагерь XIII-D в Хаммельбурге. Осенью 1941 г. пошел на сотрудничество с немцами, принимал участие в вербовке военнопленных в лагерях. Однако в 1943 г. прекратил сотрудничество и вернулся в статус военнопленного. После войны был передан союзниками советскому командованию. В 1950 г. Е.А. Егоров был осужден и расстрелян. Знал ли генерал, выбирая 28 июня дорогу на Слоним, что она приведет его к такому финалу?
Генерал Мостовенко сделал правильный выбор: он решил пробиваться на восток. Мосты через р. Щару у деревни Щара и у деревни Великая Воля были взорваны, в самих деревнях уже были немцы. Сама река была, конечно, не Волгой или Днепром,
