«Вот сейчас и посмотришь на эту красоту», — улыбнулся я и, преодолев поворот, увидел синюю полосу моря.

Через полсотни метров я снял ботинки, стянул носки и пошел по нагретому на солнце песку, постепенно приближаясь к морской воде. На берег, шипя и брызгая пеной, лениво и размеренно накатывали небольшие прозрачные волны.

Закатал штанины до колен, остановился на мокром песке. Очередная холодная волна захлестнула мои ноги по щиколотку бурлящим солёным потоком, а затем так же быстро отхлынула назад.

И меня тут же бросило в воспоминания…

— Даже не верится! Мой отец согласился на свадьбу! Я-то думала, что он будет рвать и метать. Даже голос не повысил! — воскликнула Роза. Её длинные локоны развевались на морском ветру.

— А ты говорила, что он безнадёжен, — улыбнулся я, кидая ещё один камень в наступающую волну.

— Ты разгромил его армию, — Роза присела рядом со мной на горячий песок. — Он не может так себя вести.

— Может, не может. Это гадание на ромашках, — пожал плечами я. — Он подписал документ о союзе двух домов. Да и кто первый начал? Разве не он напал на дом Лисса, узнав, что половина нашей гвардии в походе на восток?

— Я далека от политики, но кое-что смыслю в человеческих мотивах, — смущенно улыбнулась Роза. — Он узнал, что мы встречаемся. И что я у тебя буду третьей женой.

— И самой любимой, — я поднялся, улыбнулся Розе, которая тоже подскочила следом за мной. Подошёл ближе к берегу, подставляя ноги навстречу очередной накатывающей волне.

Роза обняла меня сзади, прижавшись грудью, и я почувствовал, что она возбуждена.

— Предлагаю переместиться в более комфортные покои, — Роза многообещающе улыбнулась и потянула меня за руку в направлении замка, который возвышался над нами.

— Но как же твой отец⁈ Вдруг он спрятался с кинжалом за шторой? Я не буду так рисковать! Лёгкий морской бриз шуршал в воротнике моего пиджака. Лёгкий морской бриз шуршал в воротнике моего пиджака. стал шутливо отнекиваться я.

— Он в ста километрах отсюда, дурачок! — звонко засмеялась Роза.

— Всё равно! Предлагаю предаться наслаждению в другом в более экзотическом уголке, — я многозначительно посмотрел на открытый с боков навес, под которым был расстелен ковёр. А затем поднял на руки девушку, направляясь в тенёк.

— Сумасшедший! Люди могут увидеть! — Роза начала болтать в воздухе ногами.

— Пусть завидуют, — хмыкнул я в ответ. — Мне нечего скрывать.

— А если отец? — в глазах Розы я прочитал тревожность.

— С какой стати ты у меня такой пугливой стала?

— Неспокойно на душе.

— А я тебе говорил, что является лучшим средством в таких случаях? — положил я Розу на расстеленный под навесом ковер…

— О чем думаешь? — услышал я голос и вынырнул из воспоминаний.

Повернувшись, я увидел Катю. Ветер трепал подол её бежевого сарафана и играл светлыми короткими волосами.

— Да так, вспоминаю прошлое, — ответил я. — Ты на моей стороне?

— Не знаю… Извини, — ответила Катя, смущённо пряча взгляд. — Пока всё сложно и опасно.

— Дяди нет рядом, он в розыске, — попытался я успокоить сестру. — А сынок его… Поверь я разберусь с ним.

— Я не боюсь… Скорее опасаюсь… но другого.

— Чего именно? — недоуменно взглянул я на двоюродную сестру.

— Того, что начнётся война внутри рода, — её карие глаза изучающе смотрели на меня. — Не такого хотели твои родители. Они стремились сплотить всю родню в один кулак. Ты же знаешь.

— Война началась, когда их убил твой отец.

— Да, я уже знаю, и до сих пор в шоке. Никогда ему не прощу этого, — ответила Катя. — А тебе не прощу того, что ты шатался по шлюхам вместо того, чтобы слушать отца и мать. Успел бы научиться у них многому.

— Кать, многое изменилось… И я в том числе, — ответил ей, посмотрев в глаза.

— Как ни меняйся, ситуацию не исправишь, — ответила Катя, и вновь в глазах промелькнуло отчаяние.

— Исправим, вот увидишь, — подмигнул я ей, и задал ещё один больной для меня вопрос. — Скоро будет совет клана. У меня есть хоть какие-то шансы?

— Я бы на твоём месте на него не рассчитывала, — ответила сестра. — Тебя оправдали, но за время твоего отсутствия всё будто перевернулось с ног на голову.

— Например?

— Сторонники твоих родителей, которые нашли в себе смелость что-то возразить о смене власти, пропали без вести. Род обескровлен, а в Совете теперь сидят продажные представители семьи. Тьфу, даже не хочется называть это семьёй. Всё держится на страхе и шантаже.

— Ладно, с этим разберёмся, — ответил я. — Кстати, ты ужинала?

— Нет аппетита, — буркнула Катя. — Тем более я давно не ем вместе с братцем.

— А как появилась эта неприязнь? Ведь он же родной брат. — спросил я и на всякий случай добавил. — Получил травму на руднике, возникли провалы в памяти.

— Ты совсем ничего не помнишь? — сочувственно взглянула на меня Катя.

— Почти ничего, — ответил я.

— Нет, Борис — не родной брат. Слава Единому, сводный. Матери у нас разные, — Катя встретилась со мной взглядом, в котором я увидел скрытую боль, и повернулась в сторону моря.

Я посмотрел в сторону горизонта — всего лишь полоска, отделяющая тёмную водную гладь от ярко-голубого неба, и решил больше не мучить её расспросами. Но предложил отужинать со мной. сестра по-моему некоторое время колебалась, но все же отказалась, виновато заметив, что может позже. И на прощанье посветовала мне быть осторожным. Ну об этом могла и не напоминать. Вернувшись в свои апартаменты, я обнаружил, что мой ужин уже остыл. Жаркое с картофельным пюре, блюдо из овощей и тонизирующий чай с имбирём и мёдом.

Я смотрел на еду и размышлял. Успел ли братец отравить мой ужин, или всё-таки Захар принёс его в неизменном виде?

«Ща проверю», — буркнула Лея, почувствовав мои сомнения, и выпрыгнула из пространственного кармана.

Она последовательно попробовала жвалами пюре, мясо, овощной салат.

" Тьфу! Как вы это едите? Гадость. А мясо прям ужас — ни капли крови", — возмутилась паучиха.

Я не удержался и хохотнул,