Люди на «Атлантисе» все еще страдали от бездействия, и ропот этого недовольства доходил до Рогге. Его экипаж находился в море уже больше семи месяцев, и жажда приключений заметно поубавилась. 25 октября капитан Рогге созвал людей на общий сбор. Когда матросы выстроились на палубе, капитан во всеуслышание объявил, что хорошо понимает их недовольство и досаду. Но при этом Рогге сообщил своей команде, что он не потерпит недовольства и мятежей и что любой отказ повиноваться приказам будет подавлен решительно и сурово, поскольку любые нарушения военной дисциплины могут раньше срока прекратить их рейд и, в конечном счете, повредить немецким военным усилиям.

 Потом капитан объявил, что отныне изменится порядок несения некоторых обязанностей. Он сделал это, чтобы облегчить службу людей. Точнее, Рогге объявил о введении в действие двух новых приказов, направленных на то, чтобы подбодрить людей и поднять их боевой дух.

 Первый новый приказ предписывал устраняться от активной деятельности в послеполуденные часы, когда необходимость в какой-то работе была невелика. Вторую новую линию действий Рогге заимствовал у капитана Карла Нергера, знаменитого героя Первой мировой войны. Капитан Рогге приказал первому помощнику Кюну ввести политику «отпуска на борту», в течение которого четверо матросов из каждого подразделения будут на целую неделю освобождены от любых обязанностей — конечно, исключая боевые ситуации. Люди, находящиеся «в отпуске», смогут жить в пустующей карантинной зоне, расположенной в кормовом лазарете, они будут свободны ото всех боевых построений, учений и утренней побудки — хотя им предписывается по-прежнему носить форму и приветствовать офицеров. (Многочисленные опубликованные свидетельства о программе увольнения на берег говорят что члены команды, воспользовавшиеся этой увольнительной, не были обязаны находиться в форме и отдавать честь. Но матрос с Атлантиса Иоганн Мейер сообщает: «Мы должны были носить форму и отдавать честь, мы по-прежнему являлись солдатами, только находящимися в отпуске, и у нас не было гражданской одежды, чтобы носить ее». (Личное письмо автору, 19 декабря 1999 год.))

 Рогге завершил свой инструктаж призывом укреплять дисциплину. Он объявил, что собирается вести корабль в отдаленный район, где команда сможет спокойно встретить Рождество. Люди с удовольствием приняли сообщение капитана, и уровень исполнения матросами своих служебных обязанностей почти сразу же стал весьма высок.

 На следующее утро «Атлантис» послал сигнал на «Дурмитор», предупреждая о встрече в том месте, которое было заранее обговорено. Капитан Рогге собрал всех капитанов и офицеров с захваченных торговых судов и объяснил им, что условия на борту «Дурмитора», на который предполагалось перевести пленных, очень плохие. Рогге хотел, чтобы у каждого капитана была возможность отказаться от перевода.

 Все пленные офицеры решили оставить «Атлантис», предпочитая терпеть спартанские условия на обросшем ракушками ржавом корыте, чем оставаться запертыми в душных, тесных и ужасно пахнущих помещениях для пленных — особенно во время опасных операций рейдера. Рогге согласился позволить пленным перейти, если каждый капитан сможет дать слово чести, что ни один из его людей не предпримет попытку мятежа или саботажа. Каждый из пленных капитанов дал такое слово, и вскоре началось перемещение пленников.

 Лейтенант Деннель и его команда призового судна из двенадцати человек освободили в отсеках югославского судна достаточно места, чтобы позволить пленникам втиснуться в трюмы номер один и номер два. Матрасов для всех не хватило, и большинство пленных должны были спать на кусках брезента, постеленных прямо на кучах соли. Только те моряки, которым было более пятидесяти лет, получили матрасы.

 Перемещение почти трехсот пленных заняло почти весь воскресный день 26 октября 1940 года. Деннель собрал пленников позади барьера из колючей проволоки в передней части судна. Они имели свободный доступ на палубу бака в два трюма, однако они им было запрещено посещать среднюю часть судна, где высоко на мостике был установлен пулемет. Немцы нарочно демонстрировали, что готовы стрелять, дабы подтвердить свои угрозы. Лейтенант Деннель заявил пленным, чтобы они даже не пытались оказывать какое-то сопротивление, а тем более поднимать мятеж.

 Офицеры «Атлантиса» подсчитали, что плавание до Итальянского Сомали должно занять около девятнадцати дней, однако они сказали пленным, что может быть, придется плыть две недели. Немцы точно рассчитали, сколько угля, хлеба и воды потребуется Деннелю, чтобы достичь места назначения — порта Могадишо. Затем они сравнили свои вычисления с описью снабжения, имевшегося на «Дурмиторе». По подсчетам Деннеля угля должно было хватить на то, чтобы достичь итальянского порта экономическим ходом в семь узлов.

 Проблемой являлись продовольствие и питьевая вода — и то и другое было в ограниченном количестве. Капитан Рогге переправил на «Дурмитор» лишь абсолютно необходимое количество хлеба и питьевой воды. В любом случае, он немногое мог уделить из своих скудных запасов, хотя и нужно было освободить свой корабль от массы заключенных.

 Рогге выдал Деннелю двухнедельный запас хлеба, запас воды был рассчитан на то, чтобы потреблять ее по литру в день на каждого человека. В тот день Рогге отметил в вахтенном журнале, что военные обстоятельства вынудили его пренебречь некоторыми привычными удобствами, которые обычно принимаются во внимание. Как вскоре обнаружилось на борту «Дурмитора», эта запись в вахтенном журнале не соответствовала действительности в самом главном.

 «Атлантис» покачивался на волнах, когда «Дурмитор» медленно двинулся прочь. («Дурмитор» отбыл с позиции в 12 градусов 75 минут южной широты и 102 градуса восточной долготы.) Как только вспомогательный крейсер скрылся за горизонтом, его люди сделали ужасное открытие. Под спекшимся в корку верхним слоем угля обнаружились большие карманы воздуха! При подсчете количества топлива офицеры не знали про них и включили эти скрытые полости в общие запасы угля. А теперь стало ясно, что кораблю не хватит топлива, чтобы дойти до Могадишо.

 Перед лейтенантом Деннелем встала мучительная дилемма. Если он замедлит ход судна, чтобы экономить уголь, то исчерпает продовольствие задолго до прибытия в порт. Если он будет поддерживать расчетную скорость, топливо закончится раньше, чем «Дурмитор» достигнет берегов Африки. Деннель выбрал первое — он решил уменьшить и скорость, и ежедневный рацион.

 Лейтенант замедлил скорость корабля до самого малого хода и сократил ежедневный рацион почти до микроскопически малых порций. В добавление к проблеме с продуктами пленники обнаружили, что трюмы призового судна кишат крысами, тараканами и различными паразитами, сильно докучавшими им по ночам. Соль в трюме совершенно не годилась для того чтобы просто лежать на ней, а уж тем более спать. Она была твердой, как камень, ее поверхность изобиловала бесчисленными острыми углами, что исключало всякую