сделал поворот на 16 румбов и двинулся назад — забрать Буллу и Борхерта, терпеливо сидевших на крыле своего дрейфующего самолета. В рубке крейсера Рогге вычерчивал на большой настенной карте курс «Атлантиса», его местоположение и варианты дальнейшего продвижения. Когда он нанес на карту точки трех последних атак, то понял, что они ясно дают картину курса «Атлантиса» и его намерений. Последние нападения располагались на одной линии, ведущей к Зондскому проливу. Рогге решил, что как только команда поднимет на борт гидросамолет, крейсер должен направиться на юг и на некоторое время уйти с торговых маршрутов.

 Как только корабль двинулся на юг, прочь от опасных путей, Моор начал перерывать официальную почту и документы, найденные на «Бенарти» и доставленные поисковой партией. Адъютант обнаружил, что сигнал «SOS», считавшийся посланным с «Этелькинга», на самом деле был повторен другим судном. Отсюда следовало, что не нужно было делать вторую серию выстрелов.

 В середине июля британцы изменили свои кодовые таблицы, и Рогге уже не мог читать их сообщения о передвижениях судов. Но адъютант Моор восстановил тактическое преимущество рейдера, обнаружив измятую копию новой британской кодовой таблицы в мусорном ведре «Бенарти».

 Когда Рогге говорил с капитаном «Бенарти», он узнал, что тот сначала принял «Атлантис» за судно союзников, основываясь на внешнем виде крейсера. Его уверенность укрепилась, когда «Атлантис» повернул в сторону от «Бенарти», действуя вроде бы по приказу британского Адмиралтейства, предписывавшего при встрече судам расходиться как можно дальше. Капитан «Бенарти» утверждал, что его не предупреждали ни о каких рейдерах, действующих в этом районе. Однако он знал, что «Кеммендайн» пока не пришел в порт назначения, а его спасательная шлюпка была найдена дрейфующей в океане. Информация, полученная от капитана «Бенарти» и из официальной почты захваченного корабля, оказалась просто неоценимой.

 12 сентября капитан Рогге собрал свою команду на нижней палубе и суммировал уроки самого последнего боевого столкновения. Он сообщил людям, что маскировка их корабля ввела в заблуждение капитана «Бенарти». Никто не ожидает встретить рейдер, замаскированный под судно союзников. С этого времени, сказал Рогге команде, крейсеру при встрече с судами противника следует изображать невинность и медленно приближаться к жертве. Такая тактика означала, что при сближении время от времени придется демонстративно отворачивать с курса, прежде чем возникнет возможность быстро рвануться вперед и атаковать противника. Единственным явным недостатком в их маскировке было отсутствие установленного на корме оборонительного орудия. Рогге приказал Кюну расчехлить кормовое 150-мм орудие и преобразить его так, чтобы оно Напоминало стандартную британскую 4,7 дюймовую пушку.

 Рогге также сообщил, что британцы предписали всем торговым капитанам быть начеку, предпринимать быстрые маневры уклонения, посылая сигналы «SOS» и дублируя их со всех находящихся поблизости судов. Новая тактика сокращала для рейдера время бегства и сводила его преимущества к минимуму. В заключение Рогге сказал команде, что их задача остается все той же, однако британцы теперь знают об их существовании и предпримут серьезные усилия, чтобы определить местоположение рейдера и потопить его. Итак, миссия вспомогательного крейсера стала гораздо более опасной.

 «Атлантис» шел на юго-юго-восток, в сторону австралийского торгового маршрута Он держал ровный ход в девять узлов до полудня среды 18 сентября, когда двигатели были остановлены, чтобы сберечь топливо. В 10:33 следующего вечера наблюдатель с поста на мостике заметил густое облако дыма. Неизвестное судно двигалось на запад от берегов Австралии. Рогге приказал Кильхорну запустить машины и довести скорость корабля до двенадцати узлов. Поскольку «Атлантис» лежал в дрейфе, Рогге не мог попросить о большей скорости до тех пор, пока двигатели не нагреются полностью. Непрогретые дизеля не могли сжигать полностью весь объем топлива, который потреблялся на полной скорости, а несгорающее топливо вылетало в трубу, создавая густой черный шлейф дыма.

 Рогге повернул свой корабль по направлению к неизвестному судну и медленно сближался с ним в течение тридцати минут, пока цилиндры дизелей не прогрелись достаточно для того, чтобы сжигать все поданное в них топливо.

 Через час капитан Рогге смог различить очертания встречного судна. Оно было большим, с несколькими трубами. Капитан крейсера обсудил варианты атаки с командиром артиллерийской боевой части. Вместе они решили, что нападение можно провести с кормы. Согласно этому плану атаки Кюн начал поворачивать «Атлантис» так, чтобы корабль мог обойти вокруг жертвы и подойти за кормой атакуемого судна.

 Через восемь минут после полуночи 20 сентября «Атлантис» открыл створки орудийных портов, поднял военный флаг, и стал приближаться к новой цели со скоростью в десять узлов. Когда расстояние между судами стало три тысячи метров, сигнальщик на мостике послал английскому торговому судну флажный приказ: «Ложитесь в дрейф или я буду стрелять. Не используйте свое радио!»

 Ответ был быстрым: «Вас понял!»

 «Атлантис» спросил: «Что вы за судно?»

 «Комиссар Рамель»,— тут же последовал ответ.

 Прожектор с «Атлантиса» осветил черный корпус и желтую надводную часть «Комиссара Рамеля», и немецкий сигнальщик послал приказ: «Ждите мою шлюпку».

 «Комиссар Рамель» выпустил пар, выключил все огни, и ответил «Вас понял».

 Рогге очень стремился захватить это большое судно неповрежденным, потому что хотел использовать его для транспортировки пленных. Когда он сообщил вахтенному офицеру, что тот может начинать собирать пленных, радист внезапно завопил: «Вражеская передача на частоте шесть тысяч метров!»

 Да, действительно, в эфир шли сигналы: «RRR, RRR, „Комиссар Рамель“». Рогге приказал расчехлить орудия, и 150-мм пушки «Атлантиса» открыли огонь. Они посылали снаряд за снарядом, а тем временем австралиец Уильям Браун, радист «Рамеля», продолжал отправлять в эфир свое сообщение. Браун послал с главного передатчика два полных текста радиограммы, прежде чем германские снаряды перебили электропроводку. Люди на «Атлантисе» действовали с лихорадочной быстротой, радисты пытались заглушить сигнал бедствия, однако просьба о помощи все-таки ушла в эфир, она и была принята на Маврикии и других береговых станциях.

 После короткой паузы, за время которой Браун и второй радист Дик Чепмен успели настроить аварийное оборудование, с борта «Комиссара Рамеля» была послана еще половина сигнала «SOS». В конце концов радиорубка судна была разрушена снарядом, и хотя Браун и Чепмен успели покинуть ее, передача прекратилась.

 Пятьдесят шесть фугасных снарядов превратили судно в бесполезные развалины. Полубак был охвачен огнем, пламя просвечивало через иллюминаторы вдоль борта. Команда «Комиссара Рамеля» просигналила на «Атлантис» просьбу о помощи, а затем начала покидать корабль. Немецкая абордажная партия погрузилась в катера и занялась трудным делом — собирать пленников в открытом море. Но в конце концов катера с «Атлантиса» собрали все спасательные шлюпки и отбуксировали их к рейдеру. Из 66 человек команды потопленного судна «Атлантис» подобрал 63.

 Как