Шрифт:
Закладка:
Что-то такое промелькнуло в его голубых глазах и этот холодный лед горных вершин в них треснул. Когда пришло осознание, обвалившись словно лавина. Он стоял внимательно меня выслушивая, молча перебирая у себя факты. Он просто не мог этого не понимать.
— Нам необходимо вернуться в главную ставку ордена как можно скорее, — озвучил он свои мысли вслух.
Но тут же сморгнул все тревоги и взял себя в руки, передо мной снова стоял тот несгибаемый, фанатичный экзекутор, которого все боялись.
— А ты, я тебе сколько раз говорил, держи свой язык при себе. Сколько времени у нас есть, до того как эти твари нападут?
Я глянул на садящееся солнце, которое с трудом пробивалась из-за наползающих на него единым фронтом туч. Думая, как бы ему соврать правдоподобней.
— Их сила кратно возрастает ночью, пока солнце в небе не думаю, что они нападут. К тому же вот-вот начнется дождь. А если ты говоришь, что они не любят воду. То нападение стоит ждать скорее после дождя, ближе к утру, когда стоит самая темень. Другими словами у нас есть еще несколько часов.
Выслушав меня он кивнул и повернулся, обращаясь к остальному отряду с непоколебимой уверенностью, из-за которой за ним и шли люди:
— Слушайте меня братья, Всевидящий на нашей стороне, и мы обязательно выстоим, скоро пойдет дождь, а нечестивые твари не любят воду. Мы сейчас делимся на две смены. Все в обязательном порядке должны поесть, и хоть немного отдохните. Когда они придут вы должны быть свежие и полны сил. Всем одаренным, мне понадобятся каждая крупица вашего дара. Иветт, — он глянул на кудрявую целительницу, что жалась за широкой спиной дознавателя испуганно пуча глазищи и сжимая в маленьких кулачках дубинку, — к тебе в частности обращаюсь. Не тратить силы вообще. Иди ешь и спать пока не поднимут. Это приказ.
— Нестор, — позвал было я.
— Нет. — Резко ответил этот упрямец перебив меня, зная и так, что я скажу. — Все, что от тебя требуется, предупредить. Это ведь ты сможешь сделать?
— Обещаю, — сказал я, призвав на помощь все свое актерское мастерство и смотря ему в глаза с самой честнейшей физиономией.
— Покормите его, — распорядился он обращаясь к двум инквизиторшам.
— Я не смогу пока есть, — тут же соврал я, хотя мой желудок громогласно утверждал обратное, — я уже говорил, мне все отбили внутренности, мне и дышать то больно.
— Я могу… — снова подала голосок Иветт.
— Нет, — отрезал Нестор, — когда они нападут мне понадобятся все ваши силы, переживем ночь, тогда его полечишь. Не раньше.
Получив приказ и поняв, что прямо сейчас не будет нападения все немного успокоились. Верили они в своего командира полностью и безоговорочно. Кашевар подошел к булькающему котлу и попробовал свое варево, затем постучал поварешкой о край котелка, объявив:
— Ужин готов.
Продолжая свою игру я кряхтя и охая от боли сел отвернувшись от лагеря, смотря на пустой лес. Ведя свою бессмысленную вахту. Я сильно хотел есть, и не мог смотреть как они стучат ложками и за обе щеки уплетают ужин. Хотя и знал, что он отравлен. Желудку то это не объяснишь. К тому же запах от наваристой, душистой каши исходил просто сногсшибательный.
Съев почти весь котелок они поделились на две группы. Первая должна держать вахту первую половину ночи, а вторая основная — оставшуюся. Естественно, гребанный Нестор пожелал держать первую вахту. Отправив основную часть спать в приказном порядке. Прекрасно осознавая, что и во вторую его тоже поднимут. Как итог нас осталось бдеть четверо: экзекутор, который слопав две чашки каши опять взялся бубнить себе под нос молитвы сидя с полуприкрытыми глазами, одна из моих охранниц и еще один боец ордена, смотревший за северной дорогой. Ну и я конечно. Добросовестно, и очень внимательно пялился на пустой лес в сотне шагов от нас.
Полночь почему-то не возвращалась, я чувствовал, как она растекшись темным пятном под телегой все так же сидит в паре шагов от Нестора. Началось самое томительное время — ожидание. Я уже даже сел поудобней, чтобы быстро отколоть каблук и достать отмычки. Время словно назло, еле ползло растягиваясь, солнце уже ушло за горизонт к своему ложу. И наступила полнейшая темнота, тучи все сбивались в плотный, единый покров, заслоняя звездную россыпь и выступающую красавицу луну. Я покосился на сидевшую рядом со мной инквизиторшу, начав хмуриться, что-то не то. Травы, которые Полночь подмешала, по идее уже должны подействовать. Она слопала как и каждый в отряде по две полные плошки. И сейчас ее должно уже распирать изо всех дыр. Но нет, она сидит спокойно и изо всех сил борется со сном, клюя носом и держа на руках арбалет. А на Нестора я оборачиваться боялся, ибо он мог просто что-то заподозрить.
— Б-б-рат Нест…– бух.
Она в полубреду попыталась его вяло позвать чувствуя, что что-то не то, а затем шумно рухнула на землю словно мешок с картошкой, выронив арбалет. И тут же громко засопела, крепко уснув. Я покосился на нее в полном изумлении, и оглянулся на лагерь.
Весь лагерь спал вповалку. Пуская сопли и храпя. Даже Нестор дрых, упав прямо там, где и сидел, выронив знак Всевидящего, который всегда держал при молитве. Только потрескивал догорающий костер и фыркали привязанные лошади.
Только Полночь, соткавшись из окружающих теней посреди лагеря исполняла театрально церемонное танцевальное па.
— Я б похлопал, но у меня рука сломана. — Только и смог выдохнуть я. — Я так подозреваю, в виде специй явно не слабительное было добавлено.
–…Нет, эта кудрявая идиотка не могла вылечить раненых. А позволить страдать тоже не могла, она их усыпляла. Поэтому большинство раненых без сознания. Я когда собралась забирать травы, случайно услышала, как она шепчет раненым. Ну я и подумала, что это как раз то, что нам надо…
Пока она мне рассказывала, я ковырялся отмычкой в кандалах снимая гадкие железяки. Но вот они спали, и я вздохнул блаженно, чувствуя, как сила потекла по венам, чувство было, словно ты отлежал руки в ванне со льдом. А потом наконец встал, вытащив их из холода и разминая. Кандалы тянули из тебя силу, словно замораживая энергоканалы.
Колдовать внутри тройного рунного круга я не решился. Тут ко всему прочему стоит сигнализация. Поэтому стараясь поменьше тревожить левую руку я на аккуратно пошел к Нестору. Рядом с ним стояла телега, где дрыхла без сознания израненная сестра Элиз. Я после драки не видел ее вблизи, а досталось ей знатно. Через все лицо шел тройной глубокий шрам от когтей, ей чуть ли не скальп сняли. Левый глаз вытек, а кожа висела лоскутами. Одна рука похоже сломана, а на теле даже под накидкой я насчитал не меньше трех глубоких ран. Все это было старательно закрыто тряпками пропитавшимися засохшей кровью. Чем перевязывать у них тоже не было, поэтому они пустили на это свои нательные рубашки. Инквизиторша была серого, землистого цвета и надрывно, хрипло дышала. Рядом с ней лежал еще один одаренный у которого был разодран бок. Это все сильно опухло, гноилось и кровило, и даже на вид было жутко. Зря Полночь говорит, что кудрявая Иветт дура. С такими ранами усыпить их до того как им смогут помочь единственно верное решение.
Именно в эту телегу они и сложили все вещи. По идее тут где-то должен быть мешочек с моими трофейными кольцами, кинжалом отчима и амулетом с портретом Карлотты. Меня ведь везли на суд, а в таких случаях все мои вещи были как доказательства.
Вещей было не много, и небольшой мешочек я нашел сразу. Как и кинжал отчима с вырезанным на самой простенькой деревянной ручке медведем, а так же специальные, сделанные на заказ еще в Райлегге скрытые ножны к нему для ношения за поясницей. Но больше всего меня заинтересовал длинный, завернутый в плотную ткань и зашнурованный бечевкой сверток лежавший рядом.
Я даже еще не притронулся к свертку, но уже прекрасно знал, что это такое. Это была та странная, разукрашенная и витая шпага, что держал во время
