— И где твой господин лежит? — спросила Седревир. — В одной из огромных башен замка?

— Нет. Он находится ниже нас, здесь.

Седревир последовал за девой, в то время как она несла чашу светлой крови, и её шаги были быстрыми и легкими, а его медленными и менее радостными.

Она повела его через узкую дверь и дальше по широким и уходящим вниз ходам, которые освещались только факелами вставленными в стены. А потом неожиданно Седревир понял, что они идут по природным пещерам, где-то глубоко под землей. Вскоре все коридоры остались позади, и вышло так, что они шли через сияющую темноту вечной ночи. Однако рыцарь не мог сказать, куда они идут, хотя странное красноватое свечение исходило от агатовой чаши.

Вскоре Меласинд перевела его через мост из кремния, под которым где-то далеко-далеко внизу с ревом неслась невидимая река. С другой стороны моста протянулась гранитная стена, в которой была прорезана дверь из тусклого металла. Сейчас она была чуть приоткрыта. Через эту щель и проскочила девушка со своей кровавой ношей, и Седревир отправился вслед за ней.

В первый момент рыцарю показалось, что он ослеп. И хотя свет не выходил из щели двери, в помещении по другую сторону её всё сверкало. Откуда идет свет, Седревир различить не мог. Но зато он отлично разглядел сокровища, которыми было завалено все помещение. Даже самые богатые из королей мира были нищими на фоне таких богатств.

— Проходите, следуйте за мной, — распорядилась Меласинд и повела рыцаря между холмами и вдоль горных склонов — груд золота, пирамид из монет, цепей и бочек с коронами, мечами и кольцами, а также всевозможной мебелью, набитой золотыми изделиями.

Они прошли, и вибрация их шагов потревожила горы сокровищ и по горам золота заскользили серебряные потоки, загремели, скатываясь, драгоценные камни. Однако проходя мимо этих несметных богатств, Седревир даже не посмотрел на озера сапфиров, груды изумрудов, напоминающих зеленеющие сады, кучи рубинов, горящих кроваво-красным, словно кипящих и прошитых молниями. И посреди этого, как дракон, охраняющий клад, на подушках из шелка лежал человек. Он был гигант, в черной броне. Лежал он так, что пяди его голос, затмевая золото, текли по шелку, словно огонь. Тогда Меласинд вскрикнула, побежала по озеру драгоценностей, а когда оказалась рядом с гигантом, склонилась над ним. Через мгновение она снова позвала Седревира:

— Пойдемте, сэр рыцарь.

Седревир прошел следом за ней по драгоценностям, и когда добрался до гиганта, посмотрел ему в лицо. Это было безобразное лицо, такого уродства, что ни один человек не мог посмотреть на него не содрогнувшись. Ибо дело тут было не в плотском уродстве, а во внутреннем ужасе, от которого рыцаря всего аж перекрутило. Тогда глаза чудовища открылись, и лицо превратилось в маску бесконечной агонии, которая так никогда не закончится.

— Так вы и есть тот самый рыцарь, — проговорил павший, и в его голосе не было сожаления. Камень и металл, кожа и кости, сердце и разум — все сплелось воедино в этом вздохе. — Видите, чем я обладаю. Видите, все это мое, — сказал Владыка замка Земли и Огня. — А теперь этот ребенок должен дать мое лекарство. Я благодарю вас за ваше милосердие, сэр рыцарь. Скажите, смогу ли я теперь выпить?

— Пейте, но я отвернусь, — объявил Седревир и, опершись на рукоять булавы, выступающую из озера драгоценных камней, он прикрыл глаза рукой.

Через некоторое время ужасный голос снова прошептал:

— Ваш подарок хорошо воздействует на меня. В вас сокрыта могучая жизненная сила. Так кому вы служите?

— Только своему Братству, — ответил Седревир. — И Богу!

Лежащий гигант снова принялся пить. Вскоре чаша оказалась пуста. Тогда лежавший гигант сказал:

— Я никому не служу. И не стану служить, и поэтому всегда буду свободным. Как вы думаете, мое наказание длилось достаточно долго? Нет, я не был наказан. Мне нужно лишь однажды воскликнуть «Ut Libet»[11]. Но я не стану этого делать. Моя гордость, а не Бог связывает меня. Ut libet. Nunquam. Ut qui libentum[12].

Седревир не в силах удержаться, постарался не смотреть в лицо павшего дракона.

— Теперь ступайте, — слова сорвались с тех же уст, что только что выпили кровь. — Идите и получите награду от этой девицы. Ибо я не хотел, чтобы вы потратили свою особую добродетель напрасно, после того как я вкусил от неё…

— Господин, — ответил Седревир. — Вы знаете, я не смогу принять то удовольствие, которое может доставить мне дева.

— Это твой выбор…

А потом его золотые глаза разом вспыхнули, словно два мертвых солнца, разгорающихся под землей, и все черты лица разом скривились, а потом потекли. Словно воск тающий в пламени, и существо взревело. И вся пещера, казалось, разверзлась, и драгоценности обрушились на людей, словно волны, поднятые морской бурей.

Меласинд бросилась к рыцарю, схватила его за руку, потянула Седревира следом за собой. И переполненный ужасом, с которым не может сравниться ни один страх в мире, он позволил девочке сделать это. Вместе они покинули пещеру сокровищ и направились вверх по каменным коридорам, потом назад в банкетный зал, где теперь не осталось ни одного гостя. Оттуда они пробежали в подземный сад. Вот двери хлопнули у них за спиной — и наступила мертвая тишина.

Седревир потянулся к воде и, остановившись на краю бассейна с лилиями, смочил водой лоб и губы. По мере того как разошлись волны по бассейну, он увидел отражение между белыми чашечками цветов. Теперь Меласинд больше не была ребенком, стала опять красавицей с манящей высокой грудью, алыми устами и волосами, доходящими до бедер…

И тут Седревир выхватил меч и рассек свое отражение в воде. Девица рассмеялась.

— Но он ничего не дал мне для вас, — вздохнула она. — Теперь мы тут, словно пленники этого сада… Кто нас увидит?

— Я, — ответил Седревир. — Я, как воин и священник, не стану нарушать данные обеты. Они со мной и в воде, и в огне, и у наковальне, где выкован этот меч.

— Увы. — только и сказала Меласинд и поспешила к нему двигаясь быстро и плавно, словно змея. Она обняла его и стал искать своими губами его. Но он ещё помнил ребенка, которым она только что была — невинным и