– Вы правда хотите знать? – Она повернулась.

– Конечно.

– Збуратор. Если это вам о чем-то говорит.

– Еще бы. – На лице хозяина появилось удивление, смешанное с восхищением. – Ты серьезно? Ты и есть тот самый знаменитый румынский дракон и он же – очаровательная дева-соблазнительница, приходящая к людям и сводящая их с ума?

– В основном это легенды. Но мне многое приходилось делать для своих хозяев.

– А не твой ли облик отец Влада Цепеша чеканил на своих монетах, за что и получил прозвище «Дракула»?

Анастасия пожала плечами:

– Этого я не знаю. Мне денег в руки не давали.

– Ну и дела, – присвистнул Виктор Геннадьевич. А колдун Фетисов уставился на Анастасию широко распахнутыми глазами, как будто увидел какое-то невероятное чудо.

– А, Степан Алексеевич, – обратился Кузя к Фетисову, – у меня тут к вам дело есть. – Он протянул жетон и оглянулся: – Рас, иди сюда, не прячься.

Рысь вышла на причал, на освещенное место.

– Я там его хозяина связал и рот заткнул. Заберите Раса. Он хороший, сильный, правда, я не знаю, умеет ли он в собаку. У тебя есть собака? – спросил он у дива.

Тот немедленно сменил облик. И Кузя расхохотался, запрокинув голову вверх. На месте рыси сидела совершенно лысая собачка с длинным нелепым хохолком на голове.

– Ну… это все же собака, – неуверенно улыбнулся Фетисов и, сжав жетон в руке, попросил Кузю: – Придержи его, чтобы не убежал. Я привяжу пока временно. А потом оформим с государственным жетоном.

Кузя подошел к Расу и встал у него за спиной:

– Ты же не будешь заставлять тебя ловить? – мысленно спросил он.

– Это бесполезно. Ты меня схватишь и сожрешь быстрее, чем я добегу до ступенек.

– Да не собираюсь я тебя жрать, запомни. Мы тут друг друга не едим.

– Тут – это где? – с сомнением спросил див.

– Это… – Кузя задумался, как бы объяснить. – В нашем обществе защитников дивов и людей.

Глава 10

Аверин критически осмотрел обеденный стол. Все, что приготовила Маргарита после фразы «ко мне придет много гостей», на стол решительно не помещалось. Часть пришлось оставить на кухне, а Кузя был подробно проинструктирован, что и когда нужно подавать. Но даже после этого возникли затруднения, где расставить тарелки, а Маргарита ушла полчаса назад.

Аверин с Кузей стояли напротив стола, и див, держа в руках стопку тарелок, растерянно чесал нос.

– Нас будет семеро? Или шестеро?

– Шестеро. Анастасия сказала, что останется с Алешей, она по нему соскучилась. А мы, видимо, ей уже надоели.

– Да нет, вы не могли ей надоесть. Просто она… ну, не любит шумных застолий. И вы тут опять будете пить, вон бутылки стоят!

– Кузя, не бурчи. Смотри, я даже не заболел после прогулки в тридцатиградусный мороз в одном шелковом халате поверх рубашки. Поэтому заслужил немного выпить.

– Раз, два, три. – Кузя принялся считать бутылки. – А пить будут всего четверо. Это намного больше, чем сто грамм, получается. В каждой бутылке по пол-литра!

– Кузя, это просто разные напитки, чтобы был выбор.

– Ну да. Отрава на выбор.

– Так. – Аверин сложил руки на груди. – Я очень рад твоим успехам в математике, но давай ты займешься по-настоящему важным делом – расставишь тарелки. Потому что сейчас уже начнут собираться гости.

Словно в подтверждение его слов раздался звонок. Кузя поставил тарелки на неожиданно свободный край стола и бросился к двери.

И в дом, как вихрь, ворвался Виктор:

– Ух… ну и холодина там. Кузя, ты мне можешь кофе с коньяком по-быстрому соорудить?

– Ага. – Кузя исчез на кухне.

– Спасибо, друг. Вы спасли меня. – Аверин пожал Виктору руку.

– От чего на этот раз?

– От лекции о вреде алкоголя.

– А, ну насчет этого не волнуйтесь, от алкоголя я вас тоже спасу. Вот от этого французского коньяка – так точно. – Виктор подошел к столу и осмотрел предполагаемое пиршество: – Ого, Маргарита прямо расстаралась… – потер ладони он. – Отлично, я специально не обедал сегодня.

Появился Кузя с чашкой кофе. Виктор понюхал:

– О, а тут что за коньяк?

Кузя пожал плечами:

– Я не знаю. Он для кофе специально стоит.

– Прекрасно. – Виктор сел на стул.

– Ой, тарелки, – спохватился Кузя и принялся расставлять их по столу, осторожно, чтобы не упали, сдвигая блюда с разной снедью.

– Стулья еще надо из кабинета принести, – закончив, сказал он и убежал.

– Хорошо его Маргарита выдрессировала, смотрю. – Виктор улыбнулся.

Снова раздался звонок. Аверин взялся за трость.

– Я открою. – Виктор встал.

– Благодарю.

На пороге появился Фетисов, но не успел он войти и раздеться, как подошел Мончинский. Рядом с ним невозмутимой статуей возник Владимир. Он принял у хозяина шубу и шапку, повесил их и посторонился, пропуская колдунов вперед.

Зашел Кузя со стульями.

– Ой, все пришли уже! – Он быстро приставил стулья к столу и осмотрел получившуюся картину:

– Эх. Тесновато.

– Ничего, – махнул рукой Аверин и продолжил: – Прошу всех к столу. Кто хочет горячий грог или кофе – не стесняйтесь, говорите Кузе, он у нас теперь профессионал.

– Как же я люблю эту фразу: «Все к столу», – обрадовался Виктор и уселся на стул рядом со своей чашкой с кофе. Аверин занял свое кресло, Фетисов пристроился в углу возле книжной полки.

– А где же Коржик? – спросил Аверин. Он уже отвык видеть полицейского колдуна без пса.

– В участке, с вашего разрешения, с Расом. Тот диковат еще… привыкает потихоньку, за ним приглядывать надо.

Владимир отодвинул стул, чтобы Мончинский сел, сам же отошел и замер у стены за спиной колдуна.

Аверин поднял на него взгляд и указал на свободный стул:

– Владимир, а ты чего стоишь? Садись. – Он повернулся в Кузе: – И ты не мельтеши.

Кузя немедленно плюхнулся на свой любимый стул возле окна. Хорошо хоть поставил его нормально, а не задом наперед, как обычно. Аверин снова посмотрел на Владимира. Тот не двинулся с места, но его лицо приобрело растерянное выражение. Уголки губ приподнялись вверх и подрагивали, взгляд метался от Аверина к Мончинскому. Див то ли ожидал разрешения, то ли просил поддержки. Аверин, пожалуй, впервые видел на лице Владимира настолько яркие эмоции.

– Вы же не против, Сергей? – Аверин сам обратился к Мончинскому. – В моем доме принято, что дивы едят вместе с людьми. Тем более именно дивы в наибольшей степени заслужили это пиршество.

– Нет… Нет-нет, конечно, я не против, – пробормотал Мончинский, на его губах появилась странная улыбка. – Садись, Владимир.

Владимир подошел и осторожно сел на край стула. Его глаза широко распахнулись, словно он только теперь