— Подойди сюда.

— Зачем?

— Зачем, зачем. Надо.

— Так осталось-то — вон ворота уже.

— Иди сюда! — строго приказал врач.

Водитель что-то проворчал, вылез из машины и, обойдя кругом, открыл боковую дверь:

— Ну?

— Баранки гну! Дверь закрой.

Семён повиновался.

— Гляди! — сказал врач. — Зачем такому добру зря пропадать?

— А, так ты про это?

— Про это, про это.

— Так, может, лучше на территорию заедем? Что мы тут, посреди дороги?

— На территорию заедем, нас сразу зафиксируют. А потом объясняй, чего мы так долго там делали.

— Резонно, — согласился Семён и, облизнувшись, покосился на санитара. — А ты, Костян, чего скажешь?

— Да чего тут говорить, давайте уже к делу! Захарыч, командуй, — сказал Костян, обращаясь к врачу.

— Брюки с неё снимайте, — приказал врач и сам торопливо спустил штаны.

Санитары, мешая друг другу, дрожащими от возбуждения пальцами стали расстёгивать брюки пациентки. Поняв наконец, что так они не сладят, Семён решил уступить это важное дело коллеге, а сам склонился к лицу Киры и, сладострастно дыша, лизнул её в губы.

— Ёма-ё! Она, кажись, просыпается.

— Как просыпается? — пробормотал Костян.

Кира открыла глаза и посмотрела на медиков. Те растерянно переглянулись.

— Фиксируйте её! — крикнул врач и, как был, — со спущенными штанами, бросился к своему оранжевому чемоданчику…

— Алло! — сказал вахтёр, так широко зевнув, что челюсть хрустнула. — Сейчас посмотрю.

Он положил трубку, раскрыл журнал и перелистнул страницу туда-сюда. Снова взял трубку:

— Нет, не заезжала такая… Хорошо, сразу наберу. — Вахтёр дал отбой и повернулся к спавшему на скамейке напарнику. — Лёха, подъём!

— Какого… — проворчал напарник. — Сколько времени?

— Шестой час. Рассвело уже.

— Блин! Рань такая! Кто звонил?

— Диспетчер. Про «скорую» спрашивал.

— Про какую?

— Про триста сорок восьмую. Говорит, на вызов ездила, и пропала. Я проверил — к нам не заезжала.

— Так, может, она в первую поехала.

— Не, сказали, к нам.

— Ну, мало ли! Перепутали.

— Может и перепутали. Ладно, вставай давай. Я выйду, покурю. А ты пока чайник поставь.

— Чайник… — проворчал напарник. — Раскомандовался!.. Ладно, иди кури.

Вахтёр вышел из душной будки КПП и с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух. Затем прикурил и с таким же наслаждением вдохнул порцию ядовитого дыма, которую медленно выпустил через нос.

Улица была пуста, только вдалеке медленно двигалась по дороге одинокая уборочная машина. Вахтёр курил, попеременно косясь то на вспыхивающий на конце сигареты рыжий огонёк, то такого же цвета огонёк, вспыхивающий на крыше уборочной машины. Когда она, шурша щётками, проползла мимо, он проводил её взглядом и замер: на той стороне дороге, метрах в пятидесяти, стояла припаркованная «скорая».

Вахтёр бросил окурок и постучал в окошко будки.

— Там какая-то «скорая» стоит, — сказал он напарнику. — Пойду посмотрю.

Ещё издалека вахтёр заметил её номер — «348». Чего они тут раскорячились? Перепились, что ли? А как же пациент? Может, действительно в другой филиал отвезли? Но тогда что они тут забыли? Почему на базу не вернулись? Точно, нажрались! Вот им теперь начальство устроит, не позавидуешь.

Вахтёр закурил новую сигарету, подошёл к «Газели» заглянул в окно со стороны водителя. Никого. Он обошёл машину справа и постучал в боковую дверь. Тишина. Дёрнул за ручку — заперто.

«Странно, — подумал вахтёр. — Может, нажрались и свалили от греха подальше?»

Он обошёл «Газель» сзади и озадаченно уставился на заднюю дверь, которая оказалась слегка приоткрыта. Вахтёр потянулся было к ручке, но тут взгляд его упал на порог, который был запачкан чем-то красно-бурым. Он распахнул дверцу и едва не проглотил горящую сигарету. Отшатнувшись, вахтёр поскользнулся и упал. Рука вляпалась во что-то липкое. Посмотрев на неё, он отчаянно завопил…

***

Психиатр семенил по коридору поликлиники, что-то мурлыча под нос. На часах было полдевятого, а у кабинета терапевта уже сидели четыре нетерпеливые тётки. Они недовольно покосились на приближающегося мужчину, но, заметив на нём белый халат, только сердито вздохнули.

— У себя? — спросил психиатр.

— У себя, — хором ответили тётки.

— Вы там поторопите, — сказал одна, едва он взялся за ручку двери. — У меня уже восемнадцать минут как время подошло.

— А я на восемь двадцать четыре, — вставила другая.

— Обязательно! — ответил психиатр, одарив их приторной улыбкой.

Однако против ожидания, терапевт была в кабинете одна, без пациента. Она сидела на стуле спиной к двери, уставившись в открытое окно.

— Глафира Андреевна, голубушка, вы что же тут холодильник устроили? Простудитесь. А я к вам с подарком, как и обещал, — пропел психиатр, доставая из кармана большую шоколадку. — Глафира Андреевна?

Психиатр немного растерялся, поняв, что она не реагирует. Может, уснула? Тогда он решил подшутить — рявкнуть что-нибудь в самое ухо, чтобы напугать. Ему заранее уже стало смешно, и он затрясся в беззвучном смехе. Подкравшись на цыпочках сбоку, психиатр склонился к ней, и тут всё тело его словно парализовало. Он увидел у неё на шее зияющую рваную рану, а халат спереди был полностью залит кровью, будто докторшу нарядили в багряный передник.

— Я же вам говорила, доктор. А вы не верили, — послышалось сзади.

Психиатр подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся.

У стены, сложив руки на груди, стояла Кира.

— В-вы? — дрожащим голосом произнёс он.

Она медленно двинулась на него. Психиатр попятился, пока не упёрся задницей в подоконник.

— Я же просила вас помочь мне, а вы…

— Я… я помогу, честное слово, помогу!

— Поздно, — сказала Кира, подойдя к нему вплотную. — Ам!

Психиатр отпрянул и, кувыркнувшись через подоконник, исчез. Он успел только жалобно мяукнуть, а через секунду внизу глухо бумкнуло. Кира выглянула в окно и увидела распростёртое на асфальте тело…

Из кабинета терапевта вышла девушка в чёрном брючном костюме и тёмных очках. Закрыв дверь, она вставила в замок ключ и дважды повернула его.

— Сегодня приёма не будет, — объявила она и, не обращая внимания на сердитое гудение, неторопливо пошла прочь.

Москва, 2022