Шрифт:
Закладка:
–Чего о тебе не скажешь,– заметил Олег.
Люсиль пропустила остроту и заулыбалась, потому что с тем, кто знает, куда идет и уж тем более – куда ведет женщину, стоит обращаться приветливо, даже если он не подает руку и не помогает подняться.
–Я занимаюсь исследованиями древних артефактов,– начала она.– В моей коллекции есть несколько мелочей – кости древних животных, окаменелое перо какой-то огромной птицы…
Олег задумчиво кивнул.
–Летать на них не очень удобно, зато тепло – перья греют,– сказал он.
Девица покосилась на него с сомнением, но выражение лица осталось недоверчивым, она продолжила:
–Еще пара окаменелых улиток. Но сейчас я ищу нечто совершенно непохожее на все это. Вы можете мне не поверить, как, впрочем, сделали мои друзья, сочтя меня очарованной приключениями дурочкой. Но сведения, которые я узнала совершенно неожиданно, говорят, что мои надежды и поиски не беспочвенны и могущественный Меч существует!
Из всего монолога Олег услышал только последнее, и то потому, что Люсиль повысила голос.
–Меч?– переспросил он.– Ты вроде не похожа на ту, кто машет мечом. Вот амазонки были, да, умели махать. А ты, уж прости, слишком домашняя для битв.
Отмахнувшись, Люсиль проговорила:
–Какой вы, пастор Олег, шутник. Ну разве приличной девушке пристало сражаться мечом? Такое тяжелое оружие подходит больше вам, но вы ведь человек духовный? Вы не поднимете руку на другого человека?
Она тут же замолкла и поджала губы, видимо вспомнила, как совсем недавно этот духовный насмерть раскидал пятерых, причем безо всякого меча. Какое-то время висела благодатная тишина, в которой Олег наслаждался звуками ночных цикад, которые каким-то чудом умудрились выжить в еще небольшой, но все же городской застройке, и потоками ветерка, уносящего зловоние сточных канав. Меч. Давно он не слышал, чтобы кто-то искал Меч. Мечей он повидал немало, но только один имеет такую силу, которая может пробудить интерес юной красавицы-авантюристки и отправить ее в далекое странствие наперекор всему.
–В древних свитках я прочла,– снова набравшись смелости, продолжила Люсиль,– что есть четыре артефакта, символизирующие первоэлементы. Точнее пять, но пятый особый. Не думайте, что я глупая, если верю в это. Потому что, если это не так, откуда тогда в нашем учении столько сказано о Граале? А ведь он один из артефактов. Значит, если известно о нем, то должно быть что-то и об остальных.
Олег задумчиво почесал лоб. В ее сбивчивом повествовании есть зерно смысла, хотя девица даже не представляет, что четыре остальных артефакта, включая пятый, действительно существуют.
В таверне постоялого двора повис густой запах жареного гуся и кислого хмеля, Олег поморщился: сейчас бы в тишину, куда-нибудь в пещеру. Говорили мудрые люди – просветление приходит в покое. А какой тут покой, если в правом углу один гогочет, а другой разбивает ему об голову бутыль, очевидно, проверяет крепость черепушки собрата.
Люсиль во время дороги держалась важно и в стороне, но сейчас приблизилась и настойчиво касается его плеча теплым боком.
–Как-то неуютно здесь,– заметила она с тревогой.
–Это кому как,– отозвался Олег и кивнул на громил, которые колотили друг друга по головам.– Этим вот очень даже уютно.
–Мне казалось, на постоялых дворах как-то поприличнее,– заметила Люсиль и еще сильнее прижалась боком.
Олег огляделся. Таверный лихо орудовал ковшом за высоким деревянным барьером со столешницей, который большинство приходящих сюда называют коротко «бар». Такова общая склонность людей в последнее время – сокращать слова. Олег предположил, что это только начало и дальше сокращать будут больше и сильнее.
–Постоялые дворы примерно одинаковые,– отозвался он и, заприметив у лестницы пышногрудую женщину в чепце, направился к ней.
–Пастор Олег, вы куда?– удивилась Люсиль и кинулась следом, не желая оставаться в одиночестве среди гогочущих амбалов.
–Ты же на постоялый двор отправилась, чтобы переночевать, так?– на ходу поинтересовался Олег.– Значит, нужна комната. Или ты прям тут на столе можешь спать? Амазонки вон могли и на траве. Да хоть на земле. Полное равноправие.
Ясные глаза Люсиль округлились, хорошенький ротик раскрылся в праведном возмущении, она пылко проговорила:
–Настоящая леди не должна вести себя как неотесанный мужлан.
–Согласен,– кивая, произнес Олег.– Настоящая женщина имеет право вести себя как хочет. Даже танцевать на столе без портков.
–Леди не носят портков!– выпалила Люсиль, задыхаясь.
–Как? Уже? Я думал, еще подождут немного. С другой стороны, гигиенично. Голые зады проветриваются лучше. Ничего лишнего. Я всегда за отсечение ненужного. А белье – пережиток прошлого. Молодец, что ходишь без него. Хвалю.
На последних словах Олега в таверне стало как-то тихо, и все их услышали. Люсиль густо покраснела, ее пальцы вцепились в передник юбки, а подбородок вскинулся.
–Это ложь и клевета,– сообщила она холодным голосом.– Каждая приличная леди обязана носить все формы белья, предписанные правилами хорошего тона. А приличные лорды не обсуждают такие вещи при посторонних, и уж тем более с женщинами.
Олег с облегчением выдохнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони, и сказал:
–Хорошо, что я не лорд. Могу говорить что хочу и кому хочу. Доброго вечера, хозяйка. Найдется нам комната на ночь?
Жена таверного до этого с интересом слушала историю про женское белье, по лицу пролегли морщинки задумчивости, что значит – всерьез задумалась, не избавиться ли от своих панталон. Олега оглядела снизу вверх, сразу как-то приосанилась, заулыбалась.
–Смотря для кого,– ответила она и улыбнулась мясистыми губами.
–Для меня в первую очередь,– сообщил Олег.– Я нежный, нуждаюсь в тепле и покое, чтоб не мешали думать и мыслить. Этой-то все нипочем, на столе, да что там – на камнях голых спать может. Но я разделить ее стремлений не могу, потому приходится по-простому, на постоялый двор.
Взгляд жены таверного оценивающе скользнул по Люсиль, та сжала губы и засопела, так и не найдя, что ответить, зато хозяйка через пару секунд кивнула и проговорила:
–Есть у меня комната. Пойдемте.
По скрипучим ступенькам они поднялись на второй этаж, хозяйка всунула Олегу ключ и указала на дальнюю дверь.
–Там,– сказала она.– Постельное в комнате. Платить будешь чем?
–Честным трудом!– с готовностью отозвался Олег.
Мясистые губы хозяйки растянулись в улыбке, глаза маслянисто заблестели, она сложила руки под грудью, выгодно ее приподнимая.
–Заглядывай. Утром здесь холодно.
Подмигнув, она развернулась и, качая пышными ягодицами, спустилась обратно в общий зал. Люсиль сопела, как раздраженная кошка, и порывалась что-то сказать, изо всех сил закусывая губы, а когда они вошли в комнату, в ужасе воскликнула:
