Руслан развернулся. На другой стороне дороги темнела громада недостроя — не то большой дом, не то гостиница.

— Пошли.

Они перешли дорогу. Как ни странно, ничего сверхъестественного Руслан не заметил. Бьёрн, судя по всему, тоже: наставник внимательно вглядывался в сами развалины, в лес вокруг, но, кажется, ничего подозрительного не видел.

Надо подойти поближе.

— Погоди.

Руслан замер на полушаге. Бьёрн вытащил нож и начертил в воздухе несколько знаков. Они вспыхнули белым, голубым и синеватым, но тут же погасли. Бьёрн начертил новый знак — тот завис, разбрасывая белые искры.

— Интересно, — пробормотал наставник.

Руслан вглядывался в знак до рези в глазах, но не сумел его опознать. Вокруг по-прежнему было тихо. Совсем не так, как в городе. Почему-то от этой тишины стало не по себе.

— Хм, — Бьёрн спрятал нож и повернулся к ученику, — очень интересно: по всем косвенным признаком тут должна быть тварь и притом огромная. Но я её не вижу. И знаки не показывают, где она. Ты что-нибудь заметил?

Руслан помотал головой.

— Ладно, тогда вернёмся завтра. Я как раз кое-что нужное найду. Ну и порасспрашиваю знающих людей.

Домой Руслан вернулся поздно. На кухне ждал тёплый ужин и записка от родителей, а сами они ушли в гости.

Неудобный гипс неделю назад заменили на эластичный ортез, и Руслан с нетерпением ждал того дня, когда его рука совсем освободится. Каждый день делать упражнения и обходиться в быту одной левой он уже почти привык, но вернуться к нормальной жизни хотелось невероятно.

Руслан поужинал и лёг спать. Перед сном долго размышлял о том, кто же или что убивает людей в том заброшенном здании, но ничего так и не придумал.

18 января

Следующим вечером они с Бьёрном приехали на Пятый километр часов в девять. На остановке было ещё холоднее, чем вчера. На скамейке под навесом сидели три человека: пара нетрезвых парней и недовольная женщина в длинной норковой шубе.

Руслан огляделся, зябко переступая с ноги на ногу, и сразу же заметил неяркий свет с той стороны, где стояла заброшка. Странно. Руслан встряхнулся, зажмурился и снова посмотрел в ту сторону.

— Видишь? — шепнул Бьёрн.

— Ага.

Один из парней поднялся со скамейки и, слегка растягивая слова, сказал приятелю:

— Пошли туда, слышь. Там кафешка. Греться будем. А то я смёрзся!

Второй проворчал:

— А тут автобус придёт.

— Нету автобуса. Нету! — парень смачно выругался.

Женщина неприязненно покосилась на них и отошла. Глянула в сторону светящейся заброшки и решительно зашагала туда.

Руслан и Бьёрн тут же пошли следом. Парни остались препираться на остановке.

Вместо заброшки уютно светило огромными окнами-витринами кафе. В витринах виднелись стеллажи с заманчивыми тортами, кексами, круассанами и пирожными.

Руслан принюхался: в воздухе отчётливо пахло кофе и пряностями.

Играла негромкая музыка, мерцали гирляндами нарядные витрины. От одного вида этого кафе становилось теплее.

Женщина впереди зашагала быстрее, почти побежала.

— Смотри в оба! — велел Бьёрн.

Руслану тоже хотелось бежать в тепло. Сесть вон за тот столик, заказать кофе с миндальным сиропом и огромный кусок шоколадного торта. Нет, сначала снять надоевший пуховик, колючий шарф, шапку, под которой потеет голова, неудобные варежки, а уже потом сесть за столик и всё прочее.

Но в то же время он видел, что на вывеске над входом в кафе нет названия, в окно виден прилавок, но за ним никого нет, а сладости на подносах и блюдцах выглядят слишком одинаковыми, словно нарисованные...

Женщина зашла в кафе, торопливо сняла шубу, бросила её на столик. Шуба пушистой грудой скользнула на пол. Туда же полетел шерстяной палантин, меховая шапка и перчатки. Их владелица не обратила на это никакого внимания. Поправила белокурые волосы и повернулась к прилавку. Без шубы она оказалась совсем молодой — наверное, моложе Бьёрна — и очень симпатичной.

Она подошла к прилавку, протянула изящную руку и как будто что-то взяла. Поставила перед собой. Потом снова вытянула руку и снова что-то взяла. А, ей кажется, что она берёт пирожные!

Наконец она вернулась к своему столику, неся перед собой невидимый поднос. Села и принялась пить кофе из несуществующей чашки и есть несуществующие сладости.

Руслан поёжился, и вовсе не от холода.

— Что видишь? — послышался голос наставника.

Руслан уже знал: когда Бьёрн спрашивает так, нужно смотреть особенно внимательно. Не на то, что видно сразу, а на то, что сложно заметить.

Он с трудом отвёл взгляд от девушки и осмотрел здание. Сосредоточься. Так, что у нас тут: если вглядываться, видно, как через игрушечное кафе проступают очертания заброшки. А если присмотреться ещё пристальнее, то можно заметить кое-что, чего вчера не было.

Сначала Руслану показалось, что по стенам ползают какие-то тёмные существа. Но скоро до него дошло: это не существа, это двигается само здание. На стенах вздуваются и опадают бугры. Словно кто-то пытается прорваться наружу.

— Что это? — прошептал Руслан.

— Вроде бы придорожень. Огромный паразит. Раньше их много было: прорастали в стены трактиров и постоялых дворов. Создавали иллюзии и высасывали силу. Он зимняя тварь — по теплу уходит под землю. А так вдоль дорог может ползать. Самых тупых и наглых давно видящие извели, а этот, видно, спал, пока тут стройку не начали. Как раз где-то четыре года назад.

— А почему мы его вчера не видели?

— Он как змея: пожрёт, потом спит несколько дней, пока сытый. Лёха же говорил: девчонку тут несколько дней назад нашли.

С дороги послышался шум: приехал автобус.

— Счас я тут кое-что начерчу, а потом дамочку вытащим и устроим там большой пожар. Придорожня только огнём извести можно. Жди здесь.

Бьёрн вытащил два ножа и несколько колышков. Сунул рюкзак ученику и пошёл к “кафе”.

Бьёрн вонзил по два колышка справа и слева от двери. Потом взял по ножу в каждую руку и принялся медленно обходить здание, чертя знаки обеими руками, причём его правая рука выводила один набор знаков, а левая — другой. Вот бы так научиться!

Знаки, сияя бело-голубым, зависали в воздухе. Иллюзия кондитерской сползала с заброшки, обнажая опутанный непрестанно подрагивающими то ли корнями, то ли щупальцами бетон.

Руслан вдруг ощутил холод. Стылый январский воздух заморозил щёки и нос. Пальцев Руслан вообще не чувствовал.