Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Встреча с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 168
Перейти на страницу:
каким я всегда его вспоминал между сеансами, потом говорит:

– То, что на самом деле беспокоит вас, Робин, глубоко скрыто и трудно формулируемо. Вы это знаете. Мы это видели вместе – много лет назад. Я не удивлен, что вы все эти годы не испытывали во мне потребности, потому что, очевидно, жизнь ваша складывалась хорошо.

– Да, очень хорошо, – соглашаюсь я. – Наверно, гораздо лучше, чем я заслуживаю… – Стоп! Говоря это, я обнаруживаю скрытое чувство вины? Чувство неадекватности?

Он вздыхает, но продолжает улыбаться.

– Вы знаете, я предпочитаю, чтобы вы не говорили как психоаналитик, Робин. – Я улыбаюсь ему в ответ. Он ждет некоторое время, потом продолжает: – Посмотрим на нынешнюю ситуацию объективно. Вы приняли меры, чтобы нам никто не помешал – или не подслушал? Не услышал того, что не предназначено даже для ушей ближайшего друга? Вы даже приказали Альберту Эйнштейну, своей информационной программе, не регистрировать этот разговор, не включать его ни в какой банк данных. Вероятно, вы собираетесь сказать нечто очень личное, сокровенное. Может быть, вы стыдитесь этого вашего чувства. Что скажете, Робин?

Я откашливаюсь.

– Ты это точно подметил, Зигфрид.

– Так что же вы хотите мне сообщить? Можете сказать это?

Я решаюсь очертя голову:

– Ты, как всегда, прав, могу! Очень просто! Очевидно! Я чертовски старею!

Так лучше. Когда трудно сказать, просто скажи. Это одна из тех простых истин, что я узнал в далекие дни, когда трижды в неделю изливал свою боль перед Зигфридом, и это всегда действовало. И, сказав, я чувствовал себя очищенным – ну, не счастливым, проблема все-таки не решена, но клубок зла вышел из меня. Зигфрид молча кивает. Смотрит на карандаш, который вертит в руках, ждет, чтобы я продолжил. А я знаю, что худшее позади. Я знаю это чувство. Хорошо помню по давним бурным сеансам.

Теперь я не тот, что тогда. Тот Робин Броудхед испытывал сильнейшее чувство вины, потому что оставил любимую женщину умирать. Теперь это чувство вины давно исчезло – и помог мне в этом Зигфрид. Тот Робин Броудхед так плохо о себе думал, что не верил, будто кто-то может отнестись к нему хорошо, и у него было мало друзей. Теперь они у меня есть. Десятки! Сотни! (О некоторых из них я собираюсь вам рассказать.) Тот Робин Броудхед не мог принять любовь, а я уже четверть века состою в прекрасном браке. Так что я совсем другой Робин Броудхед.

Но кое-что никогда не меняется.

– Зигфрид, – говорю я, – я стар. Я скоро умру, и знаешь, что больше всего меня выводит из себя?

Он поднимает взгляд от карандаша.

– Что, Робин?

– Я недостаточно взрослый, чтобы быть таким старым!

Он поджимает губы.

– Не хотите ли объяснить это, Робин?

– Да, – говорю я, – хочу. – Кстати, дальнейшее совсем легко, потому что я немало об этом думал, прежде чем вызвать Зигфрида. – Я думаю, это связано с хичи, – говорю я. – Дай мне закончить, прежде чем скажешь, что я спятил, ладно? Как ты помнишь, я принадлежу к поколению, открывшему хичи; мы росли среди разговоров о хичи; у хичи было все, чего не было у людей, и они знали все, чего не знают люди…

– Хичи не были такими совершенными, Робин.

– Я говорю о том, как казалось нам, детям. Хичи были страшные, мы пугали друг друга, что они вернутся и возьмут нас. И больше всего – они нас настолько опередили, что мы не могли с ними соревноваться. Немного вроде Санта-Клауса. Немного как те насильники-извращенцы, которыми нас пугали матери. Немного как Бог. Ты понимаешь, о чем я говорю, Зигфрид?

Он осторожно отвечает:

– Я могу понять эти чувства, да. Такое происходило со многими людьми вашего поколения и позже.

– Верно! И я помню, что ты однажды сказал мне о Фрейде. Ты сказал, что он говорил: ни один человек не может считать себя подлинно взрослым, пока жив его отец.

– Ну, в сущности…

Я прерываю его:

– А я отвечал тебе, что это вздор, потому что мой отец был настолько благоразумен, что умер, когда я был еще маленьким ребенком.

– О Робин. – Он вздыхает.

– Нет, слушай меня. А какова самая главная фигура отца? Как мы можем вырасти, если Наш Отец, Который В Центре, все еще там и мы не можем даже добраться до него, не говоря уже о том, чтобы наподдать старому ублюдку?

Он печально качает головой.

– Отцовские символы. Цитата из Фрейда.

– Нет, я серьезно. Неужели ты не понимаешь?

Он серьезно говорит:

– Да, Робин. Я понимаю, что вы имеете в виду хичи. Это правда. Я согласен, что это проблема для человеческой расы, и, к несчастью, доктор Фрейд о такой ситуации никогда не думал. Но мы сейчас говорим не о человечестве, а о вас. Вы меня вызвали не ради отвлеченной дискуссии. Вы вызвали меня, потому что несчастны, и сами сказали, что виноват неизбежный процесс старения. Поэтому давайте сосредоточимся на том, что мы можем. Пожалуйста, не теоретизируйте, просто скажите, что вы чувствуете.

– Ну, я чувствую себя, – сдаюсь я, – чертовски старым. Тебе этого не понять, потому что ты машина. Ты не знаешь, каково это, когда зрение подводит, на обратной стороне ладони появляются темные старческие пятна. Когда нужно сесть, чтобы надеть носки: если встанешь на одну ногу, то упадешь. Когда всякий раз забываешь дни рождения и думаешь о болезни Альцгеймера, а иногда хочешь, да не можешь пописать. Когда… – Но тут я остановился. Не потому, что он прервал меня; просто он выглядел так, будто готов слушать бесконечно долго, а какой во всем этом прок? Он подождал немного, чтобы убедиться, что я кончил, потом терпеливо начал:

– В соответствии с медицинскими записями, ваша простата заменена восемнадцать месяцев назад, Робин. Неприятности в среднем ухе легко…

– Подожди! – закричал я. – Откуда ты знаешь о моих медицинских записях, Зигфрид? Я отдал приказ, чтобы эта информация была закрыта!

– Конечно, Робин. Поверьте, ни одно слово из нашего разговора не будет доступно ни для одной из остальных ваших программ, вообще ни для кого, кроме вас. Но ведь у меня есть доступ к банкам информации, включая ваши медицинские записи. Могу я продолжить? Стремечко и наковальню в вашем ухе легко заменить, и это решит проблему равновесия. Замена роговицы положит конец начинающейся катаракте. Остальные проблемы чисто косметические, и, разумеется, не будет никаких трудностей с добыванием молодых тканей. Остается только болезнь Альцгеймера, но, откровенно говоря, Робин, я не вижу у вас никаких ее признаков.

Я пожимаю плечами. Он какое-то время ждет, потом

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 168
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Фредерик Пол»: