Шрифт:
Закладка:
Вообще я старался не разбрасываться столь ценным навыком и при этом не провоцировать смуту в церковных рядах. Сейчас Филарет мог стать нашим ближайшим союзником или самым ожесточенным противником. И ради того, чтобы не получить нового врага я был готов пойти даже на то, чтобы вообще перестать лечить людей. По крайней мере публично. Слухи, конечно, останутся, но слухи это просто слухи.
С патриархом мы встречались еще несколько раз, решая важные вопросы, хотя поводы были скорее радостные. Искупались в проруби на Крещение. Сходили большим Крестным ходом. Наконец освятили крепость имени Святого Георгия Победоносца, которую в народе тут же прозвали Победоносной, не без вмешательства наших СМИ.
Филарету такое внимание к православным традициям было безусловно приятно, но он прекрасно понимал, что делается это ен столько для души, сколько для поддержания порядка в стране и в княжестве. И, когда наступило время того-самого разговора, оставалось только надеяться, что он примет все мои жертвы во внимание.
— В чем ваша цель, ваше императорское высочество? Занять трон? Может сохранить в России монархию? — спросил патриарх, стоило нам оказаться наедине. Перерождение? Подобные тайны я не собирался доверять даже супругам.
— Вы не ответили на мой вопрос, ваше святейшество. — улыбнувшись сказал я. — Видели ли вы Странника, призрачное существо, что хранит этот мир?
— Возможно мы говорим о разном. — нахмурившись сказал Филарет. — Я — странник. Вы — странник…
— Возможно я не слишком точно выразился. — пришла пора мне задуматься. — Он и в самом деле назвал Странником меня, а я с чего-то решил, что он, или оно, тоже Странник. Не берусь сказать так это или нет.
— Вы… — патриарх запнулся, начав было мысль, но тут же замолчал, покачав головой. — Вы видели его так же, как и меня сейчас?
— Так же близко, но нет, не так. У него не было ни пола, ни возраста. Он предстал передо мной в виде призрачной фигуры. однако эта фигура имела власть и силу, вернув мою душу обратно в тело когда… — я замолчал, подбирая слова. — Когда нечто ворвалось в наш мир, чтобы забрать взрыв реактора.
— Нечто? — уточнил Филарет, но я, усмехнувшись, отодвинулся.
— Ну нет, ваше святейшество, вы так и не ответили ни на одни мой вопрос, зато из меня ответы буквально тисками вытягиваете. — покачал я головой. — Не слишком честно, не находите?
— Честность понятие очень относительное. То, что честно по мнению лисы совсем не честно с точки зрения зайца. — улыбнувшись ответил Филарет. — И с другим человеком, даже в другое время, я бы возможно ничего не сказал… но не сегодня.
— Так вы видели его? — уточнил я.
— Нет, не видел. — покачал головой патриарх. — У меня есть целая служба, работающая с душевнобольными, лжепророками и шарлатанами. Все они утверждают, что видели или слышали боги и его ангелов. Одним оказывается помощь, другие направляются в тюрьму, третьи по возможности перевоспитываются.
— Я не вхожу ни в одну из этих категорий. — улыбнувшись ответил я. — Возможно даже, к сожалению.
— Нет людей полностью психически здоровых, есть люди не дообследованные. — вернул мне улыбку Филарет. — Но у нас с вами, ваше высочество, и в самом деле особый случай. Не только из-за нашей схожести, но и из-за вашего будущего статуса. Император не должен быть душевнобольным, иначе он обречет всех своих граждан на жизнь в безумии или кошмаре.
— Хотите проверить мою психику? И как? Тестами и общением с психиатрами? — удивлённо спросил я.
— Я не посмею. Но… мы не сумеем ужиться в одном государстве, если наши цели не совпадают. — жестко сказал Филарет. — И лучше нам решить этот вопрос сейчас, пока моих сил хватит, чтобы вам противостоять.
— Могу вас заверить, пока их хватит. — усмехнулся я, примерно оценив интенсивность работы измененных чакр патриарха. — И раз уж у нас пошла речь о доверии. Разве может искаженный резонансом, не пользующийся силой резонаторного кристалла, а только собственным измененным телом, занимать Святой патриарший престол?
— Это очень и очень серьезное обвинение, которое легко опровергнуть. — усмехнулся Филарет, достав из-за пазухи крестик с крупным алмазом и заставив его светиться.
— Я так тоже могу. — не остался я в долгу, заставив светиться… его же крест, но уже куда интенсивней. — Вы нашли входящий с вашим даром в резонанс инициированный кристалл. Возможно убитого, а может еще живого человека, и так можете обманывать кого угодно. Но не меня. К тому же любая серьезная проверка покажет искажение в вашем резонансе.
— Только этой проверки не будет. — с легко читаемой угрозой в голосе ответил патриарх. — Верно?
— Если случится так, что мы не сумеем договорится, то её точно не будет. Один из нас просто не выйдет из этой комнаты, второй же получит море проблем и скорее всего не сумеет достигнуть своей цели. — ответил я, заставив Филарета на мгновение нахмурится. — Если вы меня убьёте, то не сможете сохранить свой пост. Если я вас — то вряд ли скоро смогу занять трон.
— У одной цели может быть множество путей её достижения. — не согласился со мной патриарх. — Но я не хочу вас убивать. Не лежит у меня душа к этому.
— Как и я — предпочту договорится. Но прежде — скажите свою цель. — сказал я.
— Это очень просто. — улыбнувшись пожал плечами Филарет. — Я хочу сберечь православие, сберечь своих прихожан, братьев и сестер во Христе. Сделать так, чтобы никто и никогда не посмел поднять на них руку.
— На них, это на церковь? — чуть нахмурившись спросил я. — А как же иные религии? Ислам, Буддизм… католичество в конце концов?
— Православие — это вера про смирение и любовь к ближнему, а не про очищение огненным мечом земли от всех неверных. — пояснил свою позицию Филарет. — Я лишь пастух, что оберегает агнцев божьих. Даже если в заблуждении своем они верят… не слишком правильно.
— Я не стану с вами спорить на теологические темы, ваше святейшество. — сказал я, покачав головой. — Во-первых — вы меня всё равно переспорите, а во-вторых, я не хочу вмешиваться в дела церковные. Ни специально, ни случайно. Богу-богово.
— Позиция очень похвальная, хотя и не слишком осуществимая. — заметил патриарх. — Уж слишком часто вы невольно делаете то, что недоступно не только простому человеку, но и одаренному. И это как пугает, так и воодушевляет многих из прихожан самых разных достоинств и титулов. Надеюсь, ваша цель не стать лжепророком или ложным святым? Иначе мне придется…
— Нет. Как вы хотите сберечь свою паству, так я хочу сберечь Россию. — задумчиво сказал я. — Для меня даже не принципиально в виде империи или федерации во главе с президентом. Хотя, пока я не вижу иного способа кроме как воссесть на трон, слишком много у нас врагов, и слишком много накопилось противоречий.
— Которые может разрешить единая вера. — тут же подсказал Филарет.
— Или единая жесткая власть. — кивнул я. — Вера, к сожалению, решает только часть вопросов — идеологическую. А совсем недавно я понял, что это хоть и важно, но далеко не решающе для государства в целом. Экономика, политика, армия… я пока слишком мало знаю, чтобы верно оценить все сложности, но потихоньку вхожу в курс дела. Надеюсь, к коронации успею.
— Разве вы не родились с пост-знанием? — нахмурился Филарет.
— Кажется мы вкладываем и в это понятие разный смысл. — улыбнувшись ответил я. — Не знаю, родился я в этом теле шестнадцать лет назад и пребывал все это время в коме под действием препаратов, или моя душа вселилась в него только в позапрошлом году, но я почти ничего не помню из прошлой жизни. Обрывочные воспоминания, от большей части которых пришлось отказаться ради сохранения самых важных.
— Это сильно нас отличает. — задумчиво проговорил патриарх. — Впрочем, я предполагал нечто подобное. Не может себя так вести пятнадцатилетний подросток. Так же как и не может столько знать, даже если все эти годы находился в другой стране. И всё же это странно. Что же было столь ценным, что ради этого пришлось пожертвовать памятью о прошлой жизни?
— Техники развития духа и навыки их применения. — честно ответил я. — Любой человек, и тем более одаренный, может их освоить, лет за пятьдесят — семьдесят. Если выдержит тренировки и не сойдет с ума от медитаций.
— Это… — Филарет нахмурился, а затем через несколько секунд рассмеялся. — В самом деле, такого я не ожидал. Выбрать вместо знаний силу, что хранят другие знания. И что в результате?
— В результате
