Я покивала и села на пенек. Лесной дух все еще был рядом, как и неупокои. Мне было скучно. Все равно эти двое из полиции уже знают, кто я. Так что не посчитают меня сумасшедшей.

– Расскажите хоть о себе, – попросила я неупокоев.

И они начали рассказывать. Девушку звали Алена, парня Миша. Работали у мэра. Алена – горничной, Миша – садовником. Рассказали, как они начали догадываться, что мэр вытворяет что-то ненормальное. А затем и увидели. И как мэр убил их, тоже рассказали. Я внимательно слушала мертвяков и чувствовала, как тело начинает тяжелеть. Сначала не обратила на это внимания, а затем напряглась. Из дома я выходила в бодром состоянии, я сейчас было ощущение, будто я не ложилась спать сутки. Еще и голова гудеть начала...

Меня за плечо кто-то тронул. Я вздрогнула и подняла осовелые глаза на того, кто до меня дотронулся. Им оказался мужчина лет сорока.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да нормально...

– Я следователь. Капитан Морозов Дмитрий Павлович. Вам нужно будет ответить на мои вопросы, Ада Андреевна.

Я покивала, оглядываясь. То место, на которое я указала, было разрыто. Неупокои стояли и глядели в яму. Я вскочила, пошатнулась. Поразилась отсутствию энергии, которая из меня обычно била ключом особенно ночами и ранним утром. Подошла к ним. И поднесла руку ко рту, когда увидела разлагающиеся тела. Неупокои выглядели куда лучше чем то, что лежало под землей.

– Тихо-тихо, – сказал кто-то рядом, отводя меня обратно к пню. Вокруг суетились люди. Кто-то откапывал мертвецов, кто-то все фоткал, кто-то говорил друг с другом. – Ну что же ты, Ада?

Я покосилась на следователя. Теперь к жуткой усталости прибавилась тошнота.

– Давай начнем. Итак, тебя зовут Костенева Ада Андреевна? Дату рождения не назовешь?

– Двадцать первое сентября...

Подавила тошноту, и назвала еще и год. Следователь спрашивал, что я забыла вообще в лесу в такое время. Как узнала, где лежат тела. А как узнал о том, что я вижу духов, начал расспрашивать, что они говорили. Я честно передала всю информацию, которую узнала от Мишы и Алены. И еще какую-то ерунду. Я не запомнила и половины вопросов, которые он задавал, так как меня мучал озноб и головная боль.

– Возможно, тебя вызовут в отдел еще раз.

– Зачем?

– Тебе все скажут там. А сейчас можешь идти домой.

– Ну уж нет! – не согласилась я. – Сначала лесной дух сказал, что я все узнаю от полиции. Теперь вы говорите, что все узнаю в отделе! Так не пойдет!

Следователь смущенно почесал макушку.

– Понимаешь, я не имею права разглашать такую информацию...

– Какую такую?

«Информацию о твоей будущей судьбе», – подсказал лесной дух.

– Какой будущей судьбе?

«Потерпи, ведьма. И не ори. Все смотрят на тебя».

– И пусть смотрят!

Возмутившись до глубины души и надувательством лесного духа, и вредности полицейских, я встала с пня. Вновь покачнулась и, опираясь о деревья, принялась пробираться сквозь заросли.

– Проводите ее, – попросил следователь.

И за мной, судя по звукам, кто-то отправился. Я опять хотела возмутиться, но не получилось. Мои колени подогнулись и я упала. Не понимаю, что с моими мышцами? У меня не было сил даже подняться. Поэтому я лежала на сухих иголках лиственницы и боролась с желанием закрыть глаза и уснуть. Кто-то затеребил мое плечо. Перед глазами все плыло. Последний раз все так плавало до лазерной коррекции зрения... Судя по ощущениям, меня подняли на руки и потащили. Куда – не знаю... А вскоре я почувствовала мерзкий запах нашатырного спирта и очнулась. Меня окружали ментовские рожи. Очень обеспокоенные рожи! Вот уж не знала, что незнакомые люди будут так печься обо мне.

– Что с вами? – спросил кто-то.

– А мне откуда знать? – слабым голосом спросила я.

«Ведьма, ты что ж, никогда с духами и неупокоями не общалась?!» – раздался в голове глас лесного духа.

– Где ж мне с вами общаться... Третий глаз сегодня открылся.

«Ой-ой-ой... Что ж сразу не сказала! Неупокои твою энергию и выпили. Осторожней надо быть!»

Я нахмурилась от такого известия. Попыталась сквозь толпу увидеть неупокоев.

«Не смотри на них! Если смотришь на них, и они на тебя смотрят, значит, и энергию твою забирают. Они угробить тебя могут, ведьма. Неужели не учила тебя твоя семья? Я ж вижу, что ты родовая. Силища такая только у родовых есть.»

– Прапрабабка не вовремя умерла...

«А я думаю, как могла родовая такую корявую защиту поставить? Переделай ее, тебя любой потусторонний выпить может».

Мне опять попытались сунуть нашатырку. Видимо, думали, что я в бреду. Но я слабо оттолкнула вонючую ватку.

– Да в порядке я! С лесным духом общаюсь. Домой меня проводите. Мне срочно нужно поспать.

На этот раз до дома меня провожали двое. Как раз те, кого из полицейских я встретила первыми. Один взял меня под правую руку, второй под левую. Так и доковыляли. Хорошо, что дом мой рядом был. Плохо только, что этаж пятый, а лифт пятиэтажке не предполагался.

Я завозила ключом в замочной скважине. И вдруг дверь распахнулась. На пороге объявилась моя мама в своей любимой синей ночнушке из натуральных тканей.

– И где шлялась?! – с порога начала вопить она. – С ментами, ой, простите, с полицией ты еще у меня ни разу не возвращалась!

– В лесу я была...

Мама закатила глаза:

– Ну где же еще! По-другому и быть не могло. У других дети по притонам шатаются, по пивнушкам, а моя по лесу! И закладки у тебя бывают только книжные. Тьфу!

– Ты радуешься этому, или наоборот? Хочешь, чтобы я наркоманила?

– Нет конечно!

Она забрала меня у полиции, поулыбалась им и втащила меня в квартиру. Заперлась на замок, уперла руки в бока и прошипела:

– И во что ты вляпалась, доченька? Мало тебе увольнения, так еще и с полицией гуляешь!

– Мам, у меня третий глаз открылся...

Она округлила глаза. А я скинула кроссовки с ног и направилась в свою комнату. Кое-как скинула штаны, куртку и завалилась спать. Проспала до самого вечера. Мама успела на работу сходить и вернуться.

Я вышла из комнаты, потирая глаза. Мама кашеварила на кухне. Братик сидел за столом,