Шрифт:
Закладка:
Я осматриваю его рубашку в поисках источника крови и вижу уродливую рану на животе. Похоже на огнестрельное ранение. В дни, когда существовали медики и работающие больницы, такое ранение, наверное, можно было пережить, но сегодня он никак не выкарабкается. Вот-вот испустит последний вздох.
Я чувствую некую тошноту, но не грусть. Смерть незнакомцев меня уже не трогает.
И если в грузовике есть бензин, мне он нужен.
Неважно, как бы я ни изменилась за последние четыре года, мне не хватит духу вытащить его тело из машины. Пока он еще жив.
— Мне жаль, — говорю я наконец. — Мне хотелось бы помочь, но не думаю, что я могу что-то сделать для вас.
— Ф-Форт-Нокс, — его тихие стоны наконец-то сложились в полноценные слова.
— Что насчет Форт-Нокс?
— Возьми… возьми это… Маршалл. Ищи… волка, — его правая рука шарит в кармане, пока он не вытаскивает скомканный листок бумаги.
Я не хочу ввязываться в то, что он мне пытается сказать. Это наверняка сгубило его самого.
Благородные порывы опасны. Если астероид что-то и доказал, то именно это утверждение.
Выживание — это лучшее, на что мы можем надеяться.
Но этот мужчина тратит остатки своих сил, чтобы передать мне бумажку, так что я ее беру.
Часть ее запачкалась кровью, и я пытаюсь вытереть ее пальцами. Наконец, можно разобрать то, что написано на странице.
Похоже на какую-то беглую записку и рисунок внизу.
— Что насчет Форта Нокс? — снова спрашиваю я, глядя на мужчину.
Вопрос тщетен. Он уже мертв. Я явно вижу это, хотя все равно проверяю пульс.
Это почти облегчение. За свою жизнь я видела слишком много смертей, но мне все равно тяжело смотреть, как кто-то страдает.
Теперь, когда он мертв, я могу забрать грузовик и не особо винить себя за это.
Я протягиваю руку к ключу в замке зажигания. Мотор фырчит, но не заводится.
Бензин закончился.
Я бормочу несколько ругательств и обхожу машину, чтобы открыть багажник.
Ну хоть тут немного повезло. Несколько консервов (персики, бобы и кукуруза) и несколько упаковок макарон с сыром. Еще несколько бутылок воды.
Я не ела со вчерашнего дня, так что хватаю банку, открываю ее ножом и ем персики руками, стоя на обочине. Я перекладываю всю еду в сумку, добавляю столько бутылок воды, сколько могу унести, затем обхожу, чтобы проверить, что на заднем сиденье грузовика не осталось чего-нибудь полезного.
Ничего.
Если я правильно подсчитывала дни, сейчас должен быть август. Жара далеко не такая сильная, как я помню по временам своего детства, но воздух как будто густой и грязный, а урон, нанесенный озоновому слою, сделал лучи солнца более разрушительными, чем раньше.
Я потею так сильно, что пот капает мне в глаза, и задерживаться на обочине опасно.
Я собираюсь пойти обратно к мотоциклу (мой первый и единственный приоритет сейчас — это найти бензин и двигаться дальше), но меня манит окровавленное письмо, что я держу в руках.
Мне стоит просто бросить его и двигаться дальше. Так сделал бы настоящий выживший.
Любопытство сродни сочувствию. В итоге оно тебя губит.
Я все равно читаю письмо.
«Форт-Брэгг пал. Стадо (3000) на пути в Форт-Нокс. Эвакуируйтесь. Ищите символ волка».
Под словами виднеется стилизованный рисунок волка.
Я смотрю на кусок бумаги, и тревога скручивает мое нутро.
Я не понимаю отсылку к волку, но остальная часть записки предельно понятна.
База Форт-Нокс вот-вот будет захвачена стадом из трех тысяч человек.
Если это случится, все, кто еще дорог мне в этом мире, будут убиты или взяты в плен.
Мертвого мужчину послали предупредить, и теперь он никогда туда не доберется.
Я могу попробовать доставить это самостоятельно, но маловероятно, что я переживу дорогу до Форт-Нокс.
Мои внутренности снова бунтуют. Я слишком быстро съела те персики.
— Черт, — мое восклицание слишком громкое и эхом разносится над пастбищем мертвой травы справа от меня и над наполовину вырубленным лесом слева.
Будь здесь Трэвис, он помог бы мне добраться до Форт-Нокс и доставить это сообщение.
Это моя первая мысль.
Я еще не призвала в себе волю сдвинуться с места, когда слышу двигатель. Рев становится громче, а значит, приближается.
Я застываю.
Мне надо убежать в леса и спрятаться там.
«Машина» — значит «человек», а «человек» — значит «опасность».
Но за весь день я не видела на дороге другие транспортные средства.
И маленький назойливый голосок в моей голове продолжает повторять, что Трэвис направляется туда же, куда и я. Он может даже выбрать ту же дорогу.
Может, он нашел машину.
Может, он остановится и еще раз спросит, хочу ли я к нему присоединиться.
На сей раз я могу дать другой ответ.
Я еще не приняла решение, когда вижу приближающийся старый пикап и слишком поздно понимаю, что это не Трэвис.
Автомобиль странно виляет по мере приближения. Внутри четыре человека, и они орут из открытых окон, останавливаясь возле меня.
Я испытываю лишь небольшое облегчение, видя, что одна из них — женщина.
Это не признак того, что мужчины не представляют опасности.
Я поднимаю пистолет.
— Эй, юная леди, — произносит один из них заплетающимся языком, высунувшись из заднего окна. — Что такая красотка, как ты, делает тут одна?
Остальные непристойно гогочут.
Я смотрю на широкое небритое лицо и понимаю, что тут происходит.
Они пьяны. Все они.
— Воу! — говорит водитель, улыбаясь мне из окна. — Опусти пистолет, милая. Мы все хорошие ребята. Нашли этот грузовик. С ключами и со всем. Нашли холодильник, полный пива и всякой еды. Просто катаемся в свое удовольствие. Можешь поехать с нами, если хочешь.
— Нет, спасибо, — теперь я целюсь уже в водителя.
— Не стоит оставаться тут одной, — говорит первый тип. — У нас тут найдется место для тебя.
— Нет. Спасибо.
Теперь я дышу немного легче. Не таких гадких мужчин я боюсь сильнее всего. Они не те, кто примыкает к стадам и силой прокладывает себе путь по миру, насилуя, грабя и убивая по своему хотению. Я вижу это на их лицах.
Но они пьяны. А пьяные мужчины, особенно в группе, сделают такое, чего не совершат трезвые.
Я не опускаю оружие, хотя рука уже дрожит от усталости.
Я собираюсь сказать им ехать дальше, и тут слышу приближение еще одной машины. Мое сердце ухает в пятки. Мужчин в двух машинах я не смогу контролировать так, как мужчин в одной. У меня могут быть проблемы.
Настоящие проблемы.
Другой автомобиль настигает нас прежде, чем я решаю, что делать. Это
