–Привет, мисс Свити,– Алекс наклонилась и провела по короткой чёрной шёрстке. Пара капель с плаща упали вниз на кошку и та, сморщив мордочку, чихнула.– О, прости, дорогая, я не хотела.

Квартира Алекс, небольшая, но уютная, правда, порядком захламлённая, находилась прямо в историческом центре. Она снимала её ещё с тех пор, как была простой студенткой. Это была огромная удача – найти изолированную однушку без соседей в этом районе, да ещё и окнами на канал, а не в сумрачный и вечно влажный двор-колодец.

Сейчас, конечно, можно было позволить себя что-то более комфортное и просторное. Но глубоко в душе Саша была консервативным человеком и не особо приветствовала перемены. Она знала, как больно порой бывает от этих перемен. Возможно, оттого что с самого детства её тянуло к истории и всему древнему – она и выбрала свою нынешнюю профессию. Нет, профессией назвать это и язык не поворачивался. Призвание. Пожалуй, так.

Накормив кошку и очередной раз удивившись, куда у той деваются все калории при таком аппетите, Алекс, прихватив папку с документами, направилась в гостиную. Мисс Свити по-деловому затрусила за ней.

–Сегодня я нарушила «обет молчания». Пришлось заговорить с Робертом.

Александра могла поклясться, что кошка фыркнула в ответ.

–Да, представляешь, даже не думала, что всё будет так просто.

Положив файлик со старинной рукописью на стол, Алекс подошла к полкам с книгами. За спиной раздалось очередной фырканье.

«Любовь» между мисс Свити и Робертом была взаимной. Девушка посмеялась про себя, вспоминая, с каким выражением лица она порой находила Роба, обнаружившего на своей одежде чёрный кошачий ворс. У маленькой проказницы была дурная привычка: забираться в шкаф и спать исключительно на рубашках и свитерах Акимова.

Выудив с полок нужную литературу, Алекс устроилась за столом, желая лучше рассмотреть документ. Присутствие Роберта мешало ей полностью сосредоточиться на работе там, в архиве. Сейчас же её беспокоили воспоминания о надёжном тепле его рук, подхвативших её. Приказав себе не думать об этом, она склонилась над книгами и старым пергаментом.

–Луна, свет, тьма…

На первый взгляд, если всё разложить по таким комбинациям, текст был предельно прост, но если заметить повторяющуюся «Y», на которую она обратила внимание, то некоторые рунические сочетания обретали другой смысл.

–Иные живы.

Алекс задумчиво перелистывала страницы справочника с фотокопиями обнаруженных камней с нанесёнными на них древними знаками.

Где-то она уже видела подобные варианты написания. Ей только надо было найти их и подтвердить свои догадки.

–Иные живы… время… свет и тьма… Бег времени,– она снова посмотрела на половинчатый трикветр в верхней части страницы.– Что же написано или нарисовано на второй половине?

Алекс, озарённая внезапной догадкой, хлопнула себя по лбу.

–Ну, конечно,– стараясь практически не дышать, она аккуратно подцепила и перевернула лист.

Старинная бумага очень хрупка, любое необдуманное или неосторожное прикосновение, надлом, и часть её может раскрошиться, превратиться в пыль. Такими находками не трясут в руке. А то, что пергамент был ценным и древним, сомнений не оставалось. Но перерисованное на него изображение камня было ещё древнее. Определённо.

–Сейчас посмотрим, права ли я.

С подоконника ей в поддержку раздалось тихое мяуканье. Мисс Свити расположилась на своём любимом месте, с которого она могла контролировать всё происходящее на спокойной части набережной за окном, при этом не упуская из виду хозяйку, по обыкновению ломающую голову над очередной загадкой.

Помимо неделикатных прикосновений, потоков свежего воздуха и повышенной влажности древние манускрипты не терпели яркого света. Подрегулировав свет настольной лампы на более приглушённый, Алекс, взяв увеличительную линзу, приблизила её к оборотной стороне. Нечёткие размытые символы практически сливались в одну линию.

–Да! Так и знала!

Свободной рукой она нацарапала в блокноте увиденную цепочку знаков.

И та была уже знакома ей. Не единожды встречавшаяся на найденных камнях надпись всегда читалась в одном и том же контексте.

Подавив в себе порыв тут же позвонить Робу, Саша отложила карандаш в сторону, выключила лампу и, бережно упаковав документ, поместила его в один из ящиков стола.

Завтра. Она успеет поговорить с ним завтра. Мало того что её звонок мог прийтись просто не к месту, так и стрелки на часах, за то время, пока она думала над текстом, переместились к полуночи.

Алекс часто теряла счёт времени. Она жила одна и некому было напомнить ей, что уже поздно и пора идти спать, что она успеет решить все вопросы завтра, при свете дня. Никто не приходил вытаскивать её из-за стола насильно, когда она заработается, не брал на руки, унося в спальню, чтобы заняться любовью, не сбивал с мысли волнующим поцелуем, не расплетал стянутые на затылке волосы, наводя полнейший беспорядок на голове.

Одиночество. Слишком рано она почувствовала его вкус.

После того как Роберт ушёл или, вернее, после того как она помогла ему уйти, лишь осознание, что она права – давало ей силы продержаться и не скатиться в истерики и слёзы, питало её волю и характер. Когда же она вылечила свою гордость, то стала ждать его возвращения… Но он не вернулся… А она была слишком уязвлена, чтобы первой прийти к нему.

Первая встреча после расставания оказалась подобно ощущению, когда в вас на полной скорости врезается поезд. Ей казалось, что она умирает, плавится под его взглядом. Желание подойти и прижаться к его родному, такому знакомому телу, вдохнуть его незабываемый аромат, провести ладонью по завивающимся от постоянно висящей над городом влажности волосам, сказать: яне забыла и всё ещё люблю тебя, за что ты так с нами?– было нестерпимым. Но она просто посмотрела сквозь него, как и тысячи раз после, и прошла мимо с высоко поднятой головой, всем своим видом сигнализируя: смотри, я жива и прекрасно себя чувствую в этом мире без тебя.

Когда пришли документы на развод, последние надежды, в которых она боялась признаваться даже самой себе, рассыпались в прах. Ни в какой суд она так и не пошла. Туда не обязательно ходить, чтобы развели. Тем более видеть Роберта ей жуть как тогда не хотелось.

И чем она занимается последние годы? Работает, сидит дома, разговаривает с кошкой и по-тихому сходит с ума.

Устало помассировав виски, Алекс опустилась в любимое мягкое кресло, принявшее её словно нежные объятья матери. Хватит с неё Роберта Акимова и мыслей о нём. Взяв с низенького столика Афину Ревью на английском, которую по старой привычке ещё со студенческих времён она заказывала с подпиской на год, Алекс приготовилась погрузиться в приятное познавательное чтиво. Решила не знакомиться с содержанием и открыла страницу наугад.

–Чёртов Акимов!– воскликнула она и отшвырнула журнал, с громким шлепком упавший разворотом кверху.