Дина Атли прибыла в 15:05, на пять минут опоздав к назначенному сроку. Вулф сидел за столом с книгой «Лотос и робот» Артура Кёстлера. К ланчу мы приступили позже обычного, поскольку Вулф строго-настрого предупредил Фрица не класть на сковородку икру шэда без команды, а я лишь ближе к половине второго окончательно бросил попытки уговорить «Пост» и «Уорлд телеграм» опубликовать наше объявление. На них ничто не действовало, так что пришлось довольствоваться одной «Газетт», да и то благодаря Лону Коэну, который успел усвоить, что сотрудничать с нами для него полезно. Я также договорился, что объявление разместят все утренние газеты: их выпуски появятся около одиннадцати, а значит, если мистер Нэпп увидит призыв Вулфа после того, как получит деньги, но до того, как избавится от Джимми Вейла, то вполне может передумать.

Наша клиентка отправилась в банк, едва Лон Коэн подтвердил, что объявление будет напечатано в обоих вечерних выпусках «Газетт». Пока я названивал остальным, ближе к завершению бесплодных уговоров, Вулф стоял рядом со мной, но не для того, чтобы слушать. Он держал в руках письмо, полученное миссис Вейл от похитителя, и задумчиво смотрел на клавиши пишущей машинки, переводил взгляд с текста на эти клавиши и обратно, и так продолжалось, пока Фриц не позвал нас на ланч. За едой мне было не до замечаний или вопросов, с поджаренной икрой шэда, свежей и горячей, под соусом со шнитт-луком, кервелем и луком-шалотом, да и вообще у нас не принято обсуждать дела за столом, а потому пришлось дождаться окончания ланча. Только очутившись снова в кабинете, я позволил себе прокомментировать:

– Письмо напечатано на «ундервуде», но мой не годится, если вы это проверяли. «А» в тексте чуть залипает, как и несколько других клавиш. И я ничего такого не писал.

Усевшись, Вулф потянулся за «Лотосом и роботом». Книга, которую он в данный момент читал, обыкновенно лежала справа на столешнице, перед вазой с орхидеями. В тот день в вазе красовалась Miltonia vexillaria, собственноручно принесенная Вулфом из оранжереи в одиннадцать утра.

– Хм… – протянул он. – Я лишь проверял одно предположение.

– И как успехи?

– Неплохо. – Он раскрыл книгу и повернулся ко мне широченной спиной.

Если у меня имелись собственные предположения, проверять их предстояло самостоятельно. Посетитель должен был пожаловать в течение десяти минут, а Вулф всегда утверждал, что после еды для пищеварения нет ничего лучше книги, поскольку она заполняет разум, но не затрагивает желудок; и сейчас он твердо намеревался воспользоваться этим правилом. Четверть часа спустя – бóльшую часть этого времени я потратил на изучение письма похитителя, изредка косясь на пишущую машинку, – прозвенел дверной звонок. Я пошел открывать, вернулся в кабинет с посетительницей, объявил ее имя и усадил в красное кожаное кресло. Вулф не отрывался от книги, пока я не сел за свой стол; только тогда он заложил страницу, соизволил обратить внимание на гостью и спросил:

– Вы умелый секретарь, мисс Атли?

Ее глаза чуть расширились от изумления, потом она улыбнулась. Если она и плакала за компанию со своей нанимательницей, то по лицу этого было не заметно. На вид я дал бы ей лет тридцать, но, возможно, на самом деле она на пару лет моложе.

– Я оправдываю свое жалованье, мистер Вулф.

Холодный взгляд, холодная улыбка, холодный тон. С некоторыми ледышками помогает, если слегка растопить их лед и посмотреть, что получится, – бывает любопытно, кстати, – но с другими сразу становится ясно, что ледяная корка у них очень толстая. Дина Атли была из вторых. При этом вполне себе красотка – личико привлекательное, фигурка ладная.

Вулф пристально ее оглядел:

– Не сомневаюсь. Как вы знаете, миссис Вейл звонила вам отсюда. Я слышал, как она наставляла вас не делиться со мной содержанием вчерашней телефонной беседы с мистером Нэппом. Но разрешите напомнить, что ей сейчас непросто рассуждать здраво. Быть может, вы полагаете иначе. Что скажете?

– Нет. – Опять этот холодный тон. – Она моя нанимательница.

– Тогда я не стану вас изводить. Вы постоянно открываете почту миссис Вейл?

– Да.

– Все письма, которые приходят на ее имя?

– Да.

– Сколько писем было во вчерашней утренней почте?

– Не считала. Может, десятка два.

– Конверт вот с этим письмом – вы открыли его первым или несколько позже?

Разумеется, его тактика была стара как мир – минимум три тысячи лет возрастом. Он выспрашивал подробности события, выискивая признаки неуверенности и смятения.

Дина Атли улыбнулась:

– Сначала я разбираю почту, а рассылки и прочую регулярную корреспонденцию оставляю на потом. Вчера было четыре, нет, пять конвертов, которые я открыла в первую очередь. Это письмо нашлось в третьем по счету конверте.

– Вы немедленно показали его миссис Вейл?

– Разумеется. Отнесла в ее комнату.

– В загородный дом в воскресенье вечером она звонила при вас?

– Нет. Я была дома, но к тому времени уже легла.

– В какое время вчера днем поступил звонок от мистера Нэппа?

– В четыре часа восемь минут. Я догадывалась, что точное время может понадобиться, и сделала себе пометку.

– Вы слушали разговор?

– Да. Миссис Вейл попросила, и я согласилась.

– Стенографировали?

– Конечно.

– Вы учились в колледже?

– Да.

– А печатаете двумя пальцами или четырьмя?

Она снова улыбнулась:

– Всеми десятью. Вслепую. – Она повела ладонью. – Право же, мистер Вулф, к чему эти глупые расспросы? Разве они помогут вернуть мистера Вейла живым?

– Нет. Однако они вовсе не бессмысленны. Понимаю, что вы стремитесь быть рядом с миссис Вейл, а она в вас нуждается, и сильно я вас не задержу, обещаю. Выяснять насчет голоса и манеры произношения звонившего бесполезно. Если я и узнаю что-то новое, уже слишком поздно. Но, если не возражаете, мистер Гудвин возьмет у вас отпечатки пальцев. Арчи, будь добр…

Это ее немного расшевелило.