Шрифт:
Закладка:
Наконец, меня пригласили в кабинет, где приятный мужчина лет тридцати, представившийся Коннором Трейси, моим банковским помощником, попросил меня удостоверить личность. Капля крови на амулет, несколько подписанных бумаг — и вот мы уже спускаемся в хранилище.
— Прошу прощения, что заставил вас ждать, — извинился передо мной мистер Трейси, пока мы шли по коридорам. — Леди Галбрейт была нашей постоянной клиенткой, я занимался ее делами последние пять лет. Это большая честь для меня — стать и вашим помощником. Если у вас возникнут хоть малейшие вопросы, пожалуйста, обращайтесь ко мне. Впредь вам не придется ждать в очереди, просто подойдите к клерку в зале и назовите свое имя, и я приму вас в течение нескольких минут.
— Благодарю, мистер Трейси. Я очень ценю такое отношение.
— Ну, вот. — Он остановился перед обитой железом дверью, на которую были нанесены защитные знаки, и отдал мне коробочку с ключом. — На столе — те бумаги, которые леди Галбрейт просила вас посмотреть в первую очередь. Все остальное запечатано в ящиках, вы можете открыть любой и проверить.
— Я не сомневаюсь, что в Континентальном банке мое имущество под надежной охраной, — мягко произнесла я. Трейси смотрел на меня с восторгом, и после сухого отношения бургомистра, не впечатлившегося моей миловидностью, это согрело душу. Глупо, знаю, но… так приятно! — Что мне сделать, когда я закончу?
— У двери есть кнопка. Нажмите, и я приду за вами.
Он ушел, а я открыла дверь, наслаждаясь пением магии. В банках сами двери — это гигантские артефакты с очень сложными формулами; да что там, стены тоже зачарованы. Великолепная работа, хотя совсем не мой профиль.
Комната оказалась неприлично большой. До сих пор я и не подозревала, сколько у тетушки в магазине ценного имущества. Вдоль стен громоздились ящики, их ряды поднимались до потолка. Я застонала, представляя, что мне нужно будет все это разобрать. Да тут работы на неделю или две! А хотелось бы открыться как можно скорее, время поджимает.
— Ладно, — пробормотала я, — буду решать проблемы по мере поступления.
В центре комнаты стоял стол, и на нем тоже были ящики — по всей видимости, с магазинными документами. Актуальную бухгалтерскую книгу мне уже передал поверенный, а тут, наверное, списки закупок, накладные и прочая, прочая. На видном месте лежал толстый коричневый конверт, надписанный почерком тетушки Розалинды. Я взяла его. «Моей любимой племяннице Марике, лично в руки. Вскрыть в защищенном месте». Конверт оказался тяжелым и сам являлся артефактом: отпирала его капля моей крови. Сильная защита, надо же…
Я села в кресло, открыла конверт и вытряхнула на стол его содержимое. Несколько листов, исписанных все тем же аккуратным тетиным почерком, и алый бархатный мешочек. Его я пока отложила в сторону, глубоко вздохнула, развернула письмо и начала читать.
«Моя дорогая Марика!
Пишу тебе, уже зная, что скоро покину этот мир. Мне остался день или два, и я так жалею, что совершила ошибку и не поняла раньше, как у меня мало времени. Что ж, это повод сделать все правильно — и быстро.
Для начала хочу сказать, что не держу обиды. Я постоянно говорила об этом в письмах, однако желаю заверить тебя еще раз: то, что ты не появлялась в Райстоне, понятно и объяснимо. Благодарю, что отвечала на мои письма и не забывала свою тетушку. И пусть я скучала по тебе, скучала неодолимо, я уважаю твое решение и всегда поддерживала тебя. Мне жаль лишь, что твой талант артефактора был слишком долго скрыт от мира, и жаль, что ты так и не простила себя. Марика, я никогда не считала тебя настолько виновной, как ты сама. Возможно, пришел момент отпустить это? Кто тебя точно не осуждает, так это я, особенно сейчас — ведь на мне лежит тяжесть очень похожей ошибки.
Прости меня, что лезу тебе в душу. Я не позволяла себе этого, пока была жива, но теперь-то это моя последняя воля, и я могу говорить, что вздумается. Прости также, что оставляю мою любимую племянницу с нерешенными вопросами: не хотелось бросать тебя. И все-таки… Это шанс для нас обеих. Да, письмо можешь вскрыть только ты, однако в последнее время я опасаюсь даже своей тени. Непривычно слышать это от меня? Когда-то я ничего не боялась. Мне казалось, будто я бессмертна и нет вещей сильнее меня. Наивность! Возможно, и это послание побывает в чужих руках прежде, чем его увидишь ты. Я обязана быть предельно осторожной, ведь сама себя я уже погубила, и меньше всего мне хотелось бы причинить вред тебе.
Моя милая девочка… Ты знаешь, о чем я говорю. В этот момент, когда читаешь, уже знаешь. Я оставляю тебе магазин и хочу, чтобы ты продолжила мое дело. Продолжила так, как сможешь, вложив в него все силы. Помню, как ты об этом мечтала. «Тетушка Розалинда, — говорила ты, — когда стану настоящим артефактором, я буду помогать тебе здесь! Мы сделаем так много красивых украшений, что о нас заговорит все королевство!». Тебе было лет десять или около того; надеюсь, что-то живо в тебе из тех желаний…
Мне нравилось, что ты любишь Райстон. Я тоже его люблю, и я гуляла по его улицам часами. В память обо мне как-нибудь выбери время и пройдись по тем местам, где мы обожали бывать вместе; уверена, ты обнаружишь: там что-то изменилось, но немногое. Пусть они останутся тебе в память обо мне.
И все же, хоть я и бросаю тебя наедине с неизвестностью, совсем без помощи ты не будешь.
Во-первых, есть список людей, с которыми я работала. Присмотрись к нему, познакомься с ними. Возможно, с кем-то ты захочешь продолжить деловые отношения, а возможно, сама отыщешь тех, кому сможешь доверять. Единственный, кого я отмечу отдельно, это мастер камней. Его я бы тебе настоятельно рекомендовала.
Во-вторых, сам магазин. Я всегда знала, что передам его тебе, и в нем все сохранилось так, как мы с тобой обустраивали. Если ты захочешь это поменять, чувствуй себя свободно. Единственное, что я попрошу пока оставить, — это все предметы защитного контура, он очень хорош, и тебе понадобится лишь обновить его магически. А остальное… Мне не нужно, чтобы память обо мне пылилась в
