Почему губы его поджаты? Почему не растянулись в улыбке от радости видеть ее?

— Да, разумеется, — согласилась она. — Бывают моменты, когда приходится справляться с трудностями, независимо от обстоятельств.

— Надеюсь, это для тебя не просто банальная фраза.

— Мне начинает казаться, что я действительно в это верю. — Она догадалась, что это не праздный разговор, который Питер решил затеять прекрасным утром.

Краем глаза Фелиция уловила движение, повернулась и увидела на крыльце Джинни. Лицо ее было кислым, она явно чем-то огорчена. Надо что-то делать. Похоже, стоит поторопиться с рождественским убранством. Вдохновляющая красота всем пойдет на пользу.

— Что ж, это замечательно. Фелиция, адвокат сообщил мне… новость.

— Надеюсь, хорошую?

Чтобы понять, достаточно было взглянуть на Джинни, сжимавшую в руке очки.

— Говори, пока я не напридумывала нечто ужасное.

Как, похоже, уже сделала Джинни.

— Виконту Скарсфелду нужна невеста.

Глава 2

Скарсфелду?

— Не может быть!

После всех прошедших лет!

— Я думала, он о нас давно забыл, — произнесла Корнелия.

От этих слов в душе Фелиции поднялась настоящая буря.

— Мы все пришли к выводу, что он не хочет заключать брак.

Джинни, прижав к груди сжатые в кулаки руки, торопливо сбегала вниз по каменным ступеням. Корнелия уже закрыла дверь и спешила следом.

— Он предельно ясно дал это понять, когда мы виделись в последний раз на балу леди Ньютон. — Старшая сестра тряхнула головой так, словно речь шла о пустячном событии, имевшем место не далее как на прошлой неделе. Однако бал леди давала три года назад, Фелиция и Джинни были тогда дебютантками.

— Возможно, он и сейчас не хочет, мужчины часто женятся без желания, — добавила Корнелия и отвернулась, задумавшись о чем-то.

— Питер, ты уверен, что он намерен просить руки одной из нас?

— Мне жаль, но это так. Виконт прислал с адвокатом письмо, найденное, по его же словам, в вещах миледи после кончины восемь лет назад. Письмо составляли обе матери — его и ваша. В нем они выражают волю, чтобы их «милый Исайя однажды женился на одной из драгоценных девочек Пенниджонсов».

— Но он вовсе не милый! — воскликнула Джинни и нахмурилась от беспокойства. — Я хорошо помню тот бал, он ни разу не улыбнулся и не пригласил ни одну из нас на танец.

— Он мог быть не в себе по какой-то причине, — предположила Фелиция. Эта мысль показалась ей вполне здравой.

— Мне кажется, ты слишком снисходительна к этому человеку, — укорила Корнелия. — Ведь он оскорбил, прежде всего, именно тебя.

— Я уже и забыла об этом. — Истинная правда. За всю жизнь ее игнорировали многие джентльмены, нельзя же помнить о каждом случае.

Да и стоит ли винить Исайю? Она тогда была краснеющей дебютанткой, а он — зрелым, опытным мужчиной. И подойти к нему она решилась по одной причине — мама всегда с теплотой отзывалась о нем и о его матери.

Подругу матушки Фелиция не помнила, зато помнит рассказы о том, как две девочки росли вместе, словно сестры. Нет необходимости читать письмо, Фелиция и без него верит, что матушка искренне желала выдать одну из своих дочерей за сына ее дорогой Джульетты Скарсфелд. До того как родители погибли десять лет назад в дорожной катастрофе, она часто слышала о заветной мечте матушки.

Но до настоящего момента дело не шло дальше разговоров.

Когда на балу ей показали лорда Скарсфелда, она долго смотрела на него во все глаза, помня сказанное мамой, воображая, как бы та радовалась, представляя ему своих девочек и планируя сватовство.

Да, виконт скользнул по ней взглядом и не задержался даже на мгновение, но это ничего, ей совсем не больно. Точно так же он поступил с Джинни, и от этого — удивительно — Фелиции стало немного легче.

— Вы же понимаете, что выраженную в этом письме волю необязательно исполнять, — продолжал Питер.

— Возможно, но ведь мама так этого хотела, — ответила Корнелия.

— Но ведь она не думала, что мы будем всерьез относиться к этому после стольких лет. — Джинни была так растерянна, что не смогла сдержать дрожь в голосе.

Корнелия вздохнула и пожала плечами, явно предлагая смириться. Конечно, ей нечего беспокоиться, она ведь обручена и недоступна для виконта.

— Брак, заключенный между представителями наших фамилий, как нельзя лучше дает возможность выразить уважение предкам.

Верно, но не слишком ли это радикальный способ?

— Печально знать, что мамина подруга скончалась. — Яркие синие глаза Корнелии потускнели. — Я помню, она часто бывала у нас в гостях с маленьким мальчиком. Правда, до того, как вновь вышла замуж.

— Не стоит удивляться, что ее сын вырос затворником. Он с детства был нелюдимым. — Последовал протяжный вздох, который Джинни даже не пыталась сдержать.

— Кого из моих сестер он желает заполучить, Питер? — поинтересовалась Корнелия, причем в глазах ее мелькнуло скорее любопытство, нежели тревога.

В саду стало неожиданно тихо, кажется, даже ветер замер в ожидании ответа.

О нет, это ведь не могла быть Джинни! Она слишком робкая для такого человека, как Скарсфелд, точнее, для такого, каким они его запомнили. Хотя, конечно, стеснительные и робкие девушки пользуются спросом на рынке невест не меньшим, чем бойкие и кокетливые. Пожалуй, если виконт их помнит, вероятнее всего, выберет Джинни. Так сделал бы любой мужчина.

— Кого же он выбрал, Питер? — не сдержалась Фелиция. Напряженное молчание не может длиться так долго. Казалось, над ними завис меч, пусть уж он опустится скорее, и ожидание закончится.

«Молю, пусть это будет не Джинни», — твердила про себя Фелиция.

Джинни натура тонкая, она может не справиться с отчаянием.

— Видишь ли, он предоставил выбор нам, точнее… вам.

Он перевел взгляд с нее на Джинни.

— Мы не будем торопиться и непременно примем верное решение, — заявила Фелиция, взяла сестру за руку и крепко сжала. — Нет необходимости делать это сейчас.

Она была готова принять роль мученицы ради сестры, однако ее ноги отказывались слушаться.

Питер встал и прошелся по садовой дорожке, наткнулся на небольшой камень, с силой ударил по нему, и тот отлетел прямо в ствол дерева.

— К сожалению, — пробормотал он, не поднимая глаз, — времени у вас нет. Лорд Скарсфелд просит одну из вас скорее прибыть в Уиндермир.

Питер поднял голову. Теперь он смотрел только на Фелицию.

Конечно, все уже решили, что эта роль для нее. Даже она сама понимала, что это единственный шанс выйти замуж, и только потому, что лорду Скарсфелду все равно, кто станет его супругой. Важно лишь, чтобы