Приснилось мне, что я господь,

Венец всего творенья,

И в небе ангелы поют

Мои стихотворенья.

Я объедаюсь день и ночь

Вареньем, пирогами.

Ликёры редкостные пью

И незнаком с долгами.

Но мне тоскливо без земли,

Как будто я за бортом.

Не будь я милосердный бог,

Я сделался бы чёртом.

— Эй ты, архангел Гавриил,

Посланец быстроногий!

Эвгена, друга моего.

Тащи ко мне в чертоги.

Его за книгой не ищи,

Отправься лучше к даме.

У «Фрейлен Мейер»[4] он сидит

Охотнее, чем в храме.

Архангел крыльями взмахнул.

Полёт к земле направил.

Он друга моего схватил.

Ко мне тотчас доставил.

— Ну, что ты скажешь про меня.

Что сделался я богом?

Недаром в юности моей

Я так мечтал о многом.

Я чудеса творю, что день,

В капризе прихотливом.

Сегодня, например, Берлин

Я сделаю счастливым.

Раскрою камни мостовой

Рукою чудотворной,

И в каждом камне пусть лежит

По устрице отборной.

С небес польёт лимонный сок

Как будто над бассейном.

Упиться можете вы все

Из сточных ям рейнвейном.

Берлинцы — мастера пожрать,

И в счастии непрочном

Бегут судейские чины

К канавам водосточным.

Поэты все благодарят

За пищу даровую,

А лейтенанты — молодцы.

Знай, лижут мостовую.

Да, лейтенанты — молодцы,

И даже юнкер знает.

Что каждый день таких чудес

На свете не бывает.

СТРАНСТВУЙ!

Перевод С. Маршака

Когда тебя женщина бросит — забудь,

Что верил её постоянству.

В другую влюбись или трогайся в путь.

Котомку на плечи — и странствуй.

Увидишь ты озеро в мирной тени

Плакучей ивовой рощи.

Над маленьким горем немного всплакни,

И дело покажется проще.

Вздыхая, дойдёшь до синеющих гор.

Когда же достигнешь вершины,

Ты вздрогнешь, окинув глазами простор

И клёкот услышав орлиный.

Ты станешь свободным, как эти орлы,

И, жить начиная сначала.

Увидишь с крутой и высокой скалы.

Что в прошлом потеряно мало!

ЭДУАРДУ Г

Перевод В. Левина

Тебе даны и сан, и орден алый.

Наследный герб, чины и много прав.

Но для меня ты просто бедный малый.

Хотя бы стал ты герцог или граф.

Меня не взять приобретённым в свете

Наружным лоском, благородством фраз, —

Не так ли на филистерском жилете

Блестит в булавке дорогой алмаз?

Я знаю, в этом пышном одеянье

Бессмысленно влачит свой грустный век

Больная тварь, несчастное созданье.

Разбитый хворью жалкий человек.

Как все, ты раб врачебного искусства,

Кладёшь примочки, бегаешь в клозет.

Так не болтай про выспренние чувства, —

Не верю в твой высокопарный бред!

* * *

Перевод Ю. Тынянова

Давали советы и наставленья

И выражали своё восхищенье.

Говорили, чтоб только я подождал.

Каждый протекцию мне обещал.

Но при всей их протекции, однако,

Сдох бы от голода я, как собака.

Если б один добряк не спас.

Он за меня взялся тотчас.

Вот добряк! За мною он — в оба.

Я не забуду его до гроба.

Жаль — не обнять мне его никак.

Потому что сам я этот добряк.

* * *

Перевод С. Маршака

Кричат, негодуя, кастраты.

Что я не так пою.

Находят они грубоватой

И низменной песню мою.

Но вот они сами запели

На свой высокий лад.

Рассыпали чистые трели

Тончайших стеклянных рулад.

И, слушая вздохи печали,

Стенанья любовной тоски.

Девицы и дамы рыдали,

К щекам прижимая платки.

ПОГОДИТЕ!

Перевод С. Маршака

Из-за того, что я владею