— Несколько сотен, — повторил Хуннар. — Целое племя, если не союз двух или трех племен. Понимаешь? Ты абсолютно прав: здесь пиктам бояться некого, любой наш отряд они просто задавят числом. Но это не все, что видели караульные. В стороне Полуденного Восхода ненадолго появилось некое сияние, возможно магическое. А потом… Потом поднялся ветер.

— Дожили, теперь даже ветра боимся, — сокрушенно покачал головой Конан. — И тебе не стыдно?

— Ничуть, — резко ответил сотник. — Чересчур странный ветер. Очень холодный. И какой-то… слишком постоянный. Я тогда еще расслышал в лесу звуки, будто птицы кричали. Но это были не птицы.

— А кто?

— Откуда я знаю? Словно рыдал кто-то. Очень далеко, лигах в четырех-пяти от форта, отсюда едва слышно. Могу только одно сказать: это был не человек. Только, пожалуйста, не спрашивай, почему я так решил. Не знаю. Ветер, синеватое зарево над лесом, плач этот жуткий… Мороз по коже, клянусь посохом Эпимитриуса! Я в Тусцелане четыре с половиной года живу, никогда ничего подобного не случалось.

— Та-ак, а вот такое прежде случалось? — Конан, углядев неясное движение в тумане, указал направо и вниз, в сторону кромки леса. — Ты только взгляни! Совсем обнаглели, твари раскрашенные!

Между стенами форта и лесом было совершенно голое пространство шириной шагов в триста — деревья вырублены, а сухая трава и кусты выжжены. По крайней мере, враг не сможет подобраться близко к форту незаметно, скрываясь под лесным покровом. С высоты башни было отлично видно, как вдоль строя вековых деревьев по направлению к реке движется цепочка людей. Пикты шли бесшумно и казались темными призраками, плывущими в туманном мареве, которое укрывал их почти до пояса.

— Десятков пять или шесть… — опытный сотник сразу оценил численность возможного врага. — Надо же, не боятся показываться возле самой крепости, хотя знают, что могут получить стрелу! Надо бы людей разбудить, мало ли…

— Кажется, мы дикарей не интересуем, — тихо ответил Конан. — Они идут к реке, возле форта течение не такое быстрое, можно переправиться. Смотри, смотри — еще отряд! По-моему, они побаиваются заходить в лес и нарочно движутся по открытому пространству. Ничего не понимаю!

Тем временем первые десятки серокожих спустились к берегу и поплыли на другой берег. Конан поежился — он отлично представлял, насколько холодна сейчас речная вода.

— Никаких объяснений, — развел руками киммериец в ответ на вопросительный взгляд Хуннара. — Что-то или кто-то выгоняет пиктов с аквилонского берега обратно в Пущу. Но какова причина — остается только гадать. Хотя я сомневаюсь, что в этом исходе виноват этот самый плачущий ветер. Дикари в своих чащобах и не с такими чудесами сталкиваются, привыкли. Вот что… Возьму-ка я сегодня несколько Следопытов поопытнее и попробую поймать одного-двух дикарей. Не все же они за единственную ночь сбежали в Пущу? Может, получится узнать у пленных, что именно происходит в лесу. Не верится мне, что Зогар Саг так просто отказался от войны и возвращает подчиненные ему племена на Закатный берег. Тут причина поглубже и посерьезнее.

— Действуй, — кивнул Хуннар. — Только ради всех богов, не уходите далеко от форта и не рискуйте зря. Не хочу глупо потерять последних Следопытов…

— Хотел бы я не рисковать — жил бы в благополучной Зингаре, в своем домике с виноградником, грудастой женой и выводком детишек, — усмехнулся варвар. — Не беспокойся, ничего со мной не случится.

— С тобой — да, а с остальными?

— Я уж за ними присмотрю, не впервой!

* * *

Конан, решившись на вылазку за стены Тусцелана, долго не раздумывал: с собой варвар решил взять Эмерта-лучника и, как ни странно, годи Сигвальда — хотелось проверить асира в деле. Следует вспомнить, что жрецы нордлингов обучаются не только общению с богами, но еще и отлично разбираются в следах и лекарственных растениях. Кроме того, невысокий, но коренастый Сигвальд — отличный боец.

До восхода солнца покидать форт было опасно, а потому киммериец решил дождаться ясного дня и провести время с пользой — следовало хоть немного отдохнуть. Возвращаться в душный дружинный дом Конану не хотелось, посему он запросто расстелил теплый плащ прямиком на галерее крепостной стены и мгновенно уснул.

Разбудили варвара блеклые лучи вышедшего из-за облаков весеннего солнца, бившие прямо в лицо. Светило почти поднялось к зениту, значит близился полдень.

— Ух, как скверно, — проворчал Конан, протирая глаза. — Эдак, мы не успеем вернуться к закату, а ночевать в лесу мне не хочется.

Эмерт, которого киммериец нашел в таверне, согласился отправиться в лес без лишних вопросов — надо, значит надо. Боссонец вообще крайне редко спорил или выражал недовольство, не в его характере это было. Теперь оставалось отыскать Сигвальда.

Оказалось, что жрец благополучно почивал в пустой конюшне, стоявшей возле крепостной стены, — асир устроил себе роскошное ложе из сухого прошлогоднего сена, и, судя по могучему храпу, разбудить его могли только звуки рога Хеймдалля, возвещающего о начале Великой Битвы Богов.

— А? Чего? — лишь после изрядного пинка под ребра носком сапога Сигвальд встрепенулся и осоловело вытаращился на варвара. — Пикты?

— И пикты тоже, — согласился Конан. — Поднимайся, лежебока! Мы с Эмертом хотим прогуляться в лес, составишь компанию?

— Конечно, — не раздумывая, ответил жрец, попутно вынимая соломинки из спутанных волос. — Подождите, сбегаю к конугу, надо предупредить.

— А вдруг не отпустит? — хитро прищурился киммериец.

— Кто он такой, чтобы иметь власть над слугой богов? — фыркнул Сигвальд, вставая. — Я сам собой распоряжаюсь.

— Отлично. Тогда встречаемся у ворот…

Спустя половину квадранса годи примчался к надвратной башне, где его поджидали Конан и Эмерт. Киммериец одобрительно хмыкнул: Сигвальд успел поддеть под куртку из кожи тюленя кольчугу и вооружился, только не обычным прямым нордхеймским клинком, а двумя изогнутыми ножами для обоерукого боя — редкое искусство. За спиной болтался холщовый мешок.

— Уходишь на день — еды бери на седмицу, — серьезно сказал жрец, перехватив взгляд варвара. — Решил взять лепешки, вяленое мясо и флягу со сладким пуантенским вином. У нас во фьорде, конечно, предпочитают доброе пиво, но у аквилонцев принято пить вино. К тому же, оно лучше согревает, особенно ночью.

— Ночью? — усмехнулся Конан. — Нет уж, мы обязаны вернуться до темноты. Не сможем изловить пикта, завтра снова пойдем.

— Так мы идем за пленником?

— Ты догадлив, как я погляжу… Эй, на башне! Выпустите нас!

Само собой, что распахивать настежь тяжелые окованные железом ворота крепости караульные не собирались. Правая створка лишь чуть сдвинулась, открывая щель в которую мог проскользнуть человек, а когда Конан сотоварищи вышли за стены, снова затворилась.

— Идем к реке, а дальше — вдоль берега на Полдень, —