Но угрызений совести не было. Удивительное дело, спустя столько времени я познала дзен. Семнадцать гиперактивных карапузов оказалось самое оно для такого тревожного и ответственного человека как я, выбив любые порывы к рефлексии.

Оставив мужей, направилась по уже знакомому маршруту.

Сколько же специфичных воспоминаний…

— Лира, Милли!

Меня встречали заботливыми обьятиями и радостными вздохами. Девушки устроились на веранде, окруженной с двух сторон тропическими деревьями. На столике под навесом стоял чайный набор и десерты с императорской кухни. Хоть лисичка и не имела веса при дворе, но добиваться своего умела. Обращались с ней со всем возможным почетом.

— Давненько ты не заходила в гости, — заметила Лира. — Как там братец?

— Все еще собирается с силами, чтобы переехать ко мне.

— Ну, ясно… Он же детей боится, как огня! — Мы обе понимающе фыркнули. Сейчас Луис активно строил карьеру, пытаясь отстоять в научном кругу свои теории. А маленькие скорпионы нервировали ученого до трясучки, и тут уж ничего нельзя было поделать.

— Рада за вас, честно. Никто подобного исхода не ожидал. Отец был в бешенстве, — продолжала наложница, подливая мне чай в кружку. — Лу-лу ведь прямо в лоб заявил — плевать на твой авторитет, я ухожу. Как они в тот день орали друг на друга, аж стекла звенели. Клянусь, так и было! Никогда не слышала, чтобы отец использовал слова, вроде двуликий похотливый любитель подхвостовых игрищ…

— Фу, не за столом же, — ужаснулась Милева, отрывая голову от моего плеча.

— Что? Зато честно… Ты с ним построже, сестренка. Этот лис недолго в наложниках ходить будет — у него там такие планы в башке крутятся! Жуть. Ты видела его холостяцкую берлогу?

— Было дело, — Я улыбнулась словам о «построже». Изумрудные глаза Лиры заискрились каверзными воспоминаниями.

— А на стенах записи читала? Нет? Значит, убрал уже. У него там везде висели листки с идеями, как к тебе клинья подбить. Он так был одержим только своей теорией о скрещивании чего-то там с чем-то там… Но гляди-ка — удалось!

— Скрещивание? Шучу-шучу. Не волнуйся, Луиса никто не будет обижать.

Лиса пожала изящными плечиками:

— Да он и сам в обиду не дастся. Я больше за тебя переживаю, голубоглазая. Мы ведь теперь не только подруги, но еще и родня. А вокруг столько всего происходит: уж не знаю, о чем рассказать первым.

— Ты про что? — встревожилась овечка.

Я согласно хрустнула кусочком водяного фрукта. Что за странные намеки?

— А вы не слышали? Все будто с цепи сорвались. Пока Соня детей рожает, словно гордая пчеломатка, Бринна не может нашего светлейшего дурня даже в свою опочивальню затащить. А империи нужен наследник, — Лира закусила тонкую губу, окрашенную розоватым красителем. — Очень нужен. И учитывая все обстоятельства, раскол неизбежен.

Ой, что-то не нравился мне, куда она клонит.

— Только не говори, что… — не успела договорить, как Лира кивнула.

— Агась. Все ждут, кто из вас двоих первее даст жизнь новому поколению драконов. Так-то Каин старше Аттиса, а ты — явно плодовитее императрицы. Не смотря на сложную ситуацию в стране, вашу репутацию и происхождение, вы во многом выигрывает у императорской четы. Знать пребывает в сомнениях.

Совсем не нравится.

Я чертыхнулась, а Милева виновато стиснула чашку своими маленькими ручками.

— Я тоже слышала. Краци… он упоминал о чем-то таком за обедом. Думаю, все серьезно. Мать-драконица отошла от дел, и многие стали задавать вопросы: уместно ли, что первенец Баргула и защитник севера остался в стороне?

— Для начала — я не племенная скотина, — проворчала я сердито. — Размножаться по щелчку не буду, даже если очень попросят. А во-вторых, у Аттиса нет причин для беспокойства.

Девушки по обе стороны стола мгновенно сосредоточились. Что ж, лучше сразу во всем признаться, чтобы не было недомолвок.

— Каин не любит и не хочет детей. Никаких.

— Разве такое возможно? Он же тебя обожает! — у Милевы от шока начали дрожать ушки. — Какой мужчина откажется продолжать свой род?!

Я пожала плечами.

— Он даже говорить об этом не хочет.

— Вполне понятно, учитывая, что произошло с его матерью. Она же из упрямства доносила ребенка и умерла в муках… — прозорливо заметила Лира.

Вот за что можно было любить и ненавидеть оборотней — так это за их открытость. Для них практически нет запретных тем, секретов. Все обсудят и всему дадут оценку.

— В общем, вы поняли. Лира, я тебя люблю, но лучше не втягивай меня в это. Передай любопытствующим, что мы не участвуем в гонке на опережение. Захочет Горыныч лезть в змеиное гнездо и отстаивать права законного наследника, скажет лично. Я же от предыдущих родов еще не отошла, — а сама удивилась проснувшемуся раздражению. На кого я злюсь? Уж точно не на подруг, которые искренне переживают, что нас могут использовать в очередном сомнительном дельце…

— Давайте сменим тему, — Овечка тихо вздохнула. — Соня, ты решила, что будешь говорить на похоронах?

Черт, они ведь уже совсем скоро!