Я известен под многими именами, но в южных странах, где солнце жарко и виноград отягощает лозы, меня называют Паном. Я часто играю на свирели и, когда я так делаю, все люди, звери и птицы веселятся. Я принёс эту свирель с собой, простую тростинку с восемью отверстиями, но всё же самая радостная музыка. Позволь мне сыграть для тебя.

Когда он заиграл на своей свирели, маленькие дети собрались вокруг него, козы прибежали из леса, а гуси, хлопая крыльями — с луга. Все образовали вокруг него большой круг и прибегали со всех сторон, смеясь, блея и крича, пока маленький человечек играл. Молодые женщины взялись за руки со своими мужьями и весело отплясывали. Наконец незнакомец перестал играть и дети вернулись к своим играм, козы в лес, а гуси — на луг.

— Я был в северных странах несколько лет назад, — сказал незнакомец, — и там я встретил прекрасную девицу, пасущую стаю гусей. Три дня я оставался с нею, играя для её удовольствия, а затем отправился странствовать. Я слышал, что вскоре после того, она вышла замуж за великого короля и родила ему дочь, которую назвали Тирой. Естественно, король посчитал ту малютку своей и он имел полное право так думать, но его жена знала, что мужчина, подаривший ей ребёнка — это я. Это часто происходит, когда я играю на свирели, чтобы порадовать девиц. Поэтому весь род Волков такой же мой, как и твой и я здесь, чтобы защитить вас от опасности, которая, если не действовать мудро, может его уничтожить.

— Это очень странная история, — задумался Бальдер. — Отчасти она кажется невероятной, но, увидев детей, коз и гусей, пляшущих под твою игру на свирели, я могу понять, как музыка может повлиять на душу девы. Но Тира была любящей невестой и настоящей женой, которой может гордиться любой мужчина. Если бы ты знал её столько лет, как я, ты бы гордился такой дочерью.

Когда они сидели, беседуя, прибежал задыхающийся гонец и, поклонившись лорду Бальдеру, поведал о пятидесяти драккарах, обрушившихся на побережье Ютландии, сжигающих маленькие поселения, проливающих кровь и несущих смерть тем, кто противился им. Не далее, как через два дня они могут дойти до земли Волков и на каждом корабле двадцать один могучий норвежец. Бальдер созвал семерых сыновей и поведал им новости, принесённые гонцом.

— Мы можем остаться и сражаться! — вскричал один из младших сыновей. — Зачем Волкам бежать от своих врагов?

Но маленький незнакомец послал лорду Бальдеру совет, хоть и безмолвно, и он сказал своим сынам, — Мы можем остаться и сражаться, но это почти наверняка станет концом для Волков, ибо нас — мало, а их — много. — Он велел своему старшему сыну,  Хольге:

— Загрузи наши драккары водой и пищей, и возьми на борт весь род — мужчин, женщин и детей. Заведи на корабли нашего лучшего жеребца и пять добрых кобыл, и столько коз и гусей, сколько сможешь поместить. Отплывайте, как только сможете и найдите новый дом в южных странах, где, надеюсь, вы будете жить в мире с соседями. Что до меня, я не могу этого сделать, я не сбегу, но буду ждать здесь, пока прядильщица не размотает нить моей жизни до конца и резчица не перережет её волокна. Вскоре в один день я умру и лучше умереть, сражаясь, чем в своей постели.

Сегодня ночью вы зажжёте Балар Бальдера, чтобы он знал, что мы помним и чествуем его. В ответ он поможет в вашей новой жизни, одарит большим урожаем и множеством детей, чтобы Дом Волков всегда процветал. Обязательно возьмите с собой ветви омелы, чтобы повесить её в своих новых домах, быть может это волшебное растение не растёт в южных странах, куда вы приплывёте. Сегодня ночью я буду спать, но все вы должны трудиться, загружая корабли, ибо нельзя упускать время.

На исходе следующего дня шесть драккаров с Волками вышли на вёслах из маленькой естественной гавани. Чтобы сесть за сто двадцать вёсел не хватило мужчин, поэтому вместе с ними сели все женщины и дети помогали, как могли, по двое на весло.

Лорд Бальдер сидел на своём троне перед домом. Тут не было его сыновей, чтобы слушать мудрые слова; арфист не играл для его удовольствия и малыши не расчёсывали ему волосы. Большая часть прошлого для него забылась, настоящее казалось сном, а будущее скрывалось в тумане неведения, понапрасну терзающем его.

Тогда явился незнакомец, снова сел на землю у ног лорда Бальдера и спросил, — Что ты будешь делать теперь?

— Не знаю, — ответил Бальдер. — Мой род в безопасности уплыл к новому дому в южных странах. Что до меня — я просто жду, чтобы убивать и быть убитым, ибо я всего лишь один человек и не смогу выстоять против плывущих на меня полусотни кораблей с норвежцами. Если бы я был высоким утёсом в гавани, то мог бы сокрушить корабли, кидаемые на меня волнами. Если бы я был гигантским дубом, то мог бы встать перед своим домом. На мне росла бы омела и птицы гнездились в моих мшистых ветвях. Но я ни скала, ни дуб, а всего лишь очень старый человек, поэтому мне придётся умереть. Но когда они убьют меня, я уйду сражаться в Валгаллу и, несмотря на мой возраст, смогу захватить с собой нескольких этих спесивых норвежцев.

— Мне нравится мысль о том, чтобы ты стал гигантским дубом, — медленно произнёс маленький человечек. — Ты плавал по морям, но никогда не был по-настоящему счастлив, если твои ноги не ступали по земле. Я думаю, тебе бы понравилось стать дубом. Поскольку таково твоё желание, я устрою это дело таким способом, который принесёт тебе большое удовлетворение, но довольно неприятным для воинов, которые предвкушают удовольствие от твоего убийства.

— Меня не тревожит смерть, — ответил Бальдер, — каждый, кто достаточно долго прожил, стареет и в конце концов должен умереть от старости, как гнилое дерево, которое под конец рушится наземь. Но я печалюсь о своём молоте Тора. Будет жаль, если он достанется тем дикарям с Севера. Ибо Волки многие годы пользовались этим молотом. Если бы я был мудр, то велел бы своему старшему сыну, Хольге, забрать его с собой; но, переполненный гордостью и глупостью многих лет, я оставил его, в надежде, что смогу убить им ещё раз. Я должен был понять, что моих сил хватит лишь на то, чтобы поднять его с земли и положить на колени.

— Когда я сделаю всё прочее,